Барон Семитьер: Мясорубка - Эл Полефф

— Вы говорите так, будто опыты на людях могли ему помешать потом кромсать свои жертвы.

— Ничуть. Впрочем, покойнику это сейчас уже никак не поможет и не навредит. Наша задача — восстановить истину, не более. Поэтому продолжим. Франк Деваль ненавидел “инородцев” настолько, что его разум в прямом смысле слова помутился. Как показали другие сотрудники клиники Ротшильда, чем глубже он тонул в болоте махрового национализма, тем сильнее развивались его личные патологии. На протяжении полутора последних лет он не провел ни одного оперативного вмешательства. А причиной тому стала нервическая рвота. Стоило ему прикоснуться к представителю “грязной” крови, как наш добрый доктор тут же начинал блевать. Причем, если изначально его тошнило только от прикосновения к настоящим представителям других национальностей, то с июня прошлого года он видел нечистоту даже в самых породистых галлийцах. Вот такой пердимонокль, друг мой.

— Но ведь хирурги оперируют в перчатках!

— И вот здесь мы упираемся в последнее проявление его болезненного разума. Конечно, мы можем не верить тому, что он сам написал в личном дневнике. Но вот подвергнуть сомнению его медицинскую карту — нет. А она гласит, что у пациента наблюдается сильная аллергия на резину. Он физически не мог их носить.

— Но, ведь, во время надругательства над телами убитых он мог надевать любые другие перчатки?

— Отнюдь. Мясорубка пользуется одноразовыми резиновыми перчатками. Вы же помните крупицы талька, обнаруженные на трупе его жертвы.

— Довод очень смутный.

— Тогда держите финальный гвоздь в крышку этого гроба. Франк Деваль весь последний месяц, вплоть до вчерашнего обеда, находился на каникулах в Гавре.

— И что, он был там безвылазно? Что мешало ему сесть на поезд и…

— Ему мешали решетки на стенах больницы Шарля Бодлера, мон шер. В связи с прогрессом своей болезни, он регулярно ложится на обследование и лечение в приют душевнобольных. Так-то, Франсуа. Как я и говорил, мы облажались.

Раффлз взъерошил волосы:

— Мы не просто ошиблись. Возможно, согласно законам лекарской гильдии, его бы ждало достаточно суровое наказание. Но уж точно не казнь. Кстати, нужно будет обстоятельно поговорить по этому вопросу с комиссаром. Если я не ошибаюсь, сегодня не существует ни одного закона, кроме моральных, которые запрещали бы лечить больных не испытанными лекарствами.

— К сожалению, такая проблема действительно имеется. И разглядеть в ней добрые намерения и злые — вопрос весьма щепетильный. В отличие от того, как выявить крота, засевшего в вашем участке.

По лицу инженер-сыщика было видно, что вопрос этот для него является очень болезненным:

— Да как так-то, Барон? Я же лично отбираю сотрудников на ключевые должности! Неужели весь мой хваленый опыт не стоит даже ломаного экю???

Семитьер достал из серванта медный шейкер, положил внутрь листья перечной мяты и несколько ложек сахара. Выжал пару лаймов. Добавил лед и вылил в получившуюся смесь ром. Энергичными движениями потряс посудину, после чего разлил коктейль по стаканам:

— На Кубе принято добавлять в этот напиток еще и содовую, однако я считаю, что она только портит его изысканный вкус. Попробуйте, отлично успокаивает нервы. А я пока расскажу вам одну интересную историю из моей практики. Когда я приехал в Лютецию, как таковой гильдии могильщиков еще не существовало. Впрочем, мои коллеги почти всегда были людьми высоко моральными, а потому проблем обычно не возникало. Но в один момент я начал замечать, что мои доходы как-то резко упали.

Век человеческий не изменился, как и число смертей. Тем не менее мертвецы стали попадать ко мне на стол намного реже. Я, что греха таить, заподозрил хранителей кладбищ. Знаете, некоторым людям иногда очень хочется заработать лишний ливр, обойдя стороной уложение о незаконном захоронении. Я не поклонник склок, но здесь меня, признаться, зацепило. Проведя незамысловатое расследование, я выяснил, что такая же точно проблема появилась еще у двух моих собратьев по ремеслу. В Лютеции на тот момент были открыты восемь официальных погребальных бюро. И узнать, у кого внезапно выросли объемы работы оказалось весьма простой задачей. То есть, с ответом на первый вопрос — Cui prodest — я разобрался быстро. Гораздо сложнее было с тем, каким образом похоронных дел мастер Гонобль смог перетянуть к себе солидную часть тех мертвецов, что обычно доставались другим.

— Очевидно, вы недооцениваете рекламу, Барон.

— Все оказалось гораздо проще. Но для того, чтобы выяснить это, мне даже пришлось убить моего дворецкого.

— Убить???

— Я утрирую. Я использовал природный яд, который выделяет одна очень милая лягушка, corythomantis greeningi, более известная в узких кругах, как пятнистка. Не буду перечислять все ингредиенты состава, который еще называют “порошок зомби”, чтобы надолго не испортить вам аппетит. Он вызывает у принявшего его практически полную остановку сердца и паралич мышц. Одним словом, даже самый умелый доктор без вскрытия не заметит разницы между отравленным и настоящим трупом. Так вот. Мы арендовали небольшой домик на рю Кло, Лютен принял яд и со спокойной душой возлег на смертное ложе. Как и положено близкому родственнику умирающего, я тут же послал курьера к лекарю. Что и говорить — изрядно ему пришлось побегать в тот день…

— Зачем?

— Единственный человек, который может информировать гробовщика в подобной ситуации, это тот, кто констатирует смерть. И действительно. Уже четвертый по счету слуга Смерти попросил у меня позволения воспользоваться телефонным аппаратом, а спустя четверть часа в нашу дверь уже стучал представитель бюро Гонобля.

— Возможно, случайность? Совпадение? Все-таки, он был четвертым. Каждый из них мог сообщить о трупе могильщику.

— Вы абсолютно правы, голубчик. Именно поэтому, приведя в сознание Пьера, я отправился на переговорную станцию, откуда телефонировал по тому же адресу, что назвал доктор. И конечно же, это было бюро подозреваемого. Дабы не тратить деньги на рекламу, эффект от которой вы не преминули похвалить, он предпочитал платить непосредственно medecin legiste.

— Но, ведь, это не противоречит закону, Барон!

— Полностью поддерживаю ваш пыл, месье законник. Ни единого параграфа господин Генри Гонобль не нарушил. Как и я, благодаря кому, его агентство было вынуждено закрыться.

— Вы пожаловались на него в гильдию? Не думал, что вы такой сутяжник, Гведе.

— Жаловаться? Как можно! Там приключилась занятная история — видите ли, мой коллега оказался весьма слабым нервически. И после того, как во время вскрытия мертвые тела на его столе принялись открывать глаза, шевелить руками, а один — вообще приподнялся, он понял, что ему срочно нужно уезжать на воды. И это не удивительно. Только представьте себе каковы были его чувства, когда очередной мертвец на столе медленно приподнял голову, а