Последний Герой. Том 4 - Рафаэль Дамиров

Валет непроизвольно крепче сжал бинокль, желваки на скулах заиграли от злости. Второй, одетый в серые брюки и серую рубашку, семенил сзади, неуверенно и нервно оглядываясь. Несомненно, кадровик Зуев.

Валет присмотрелся — точно, это он. Расстояние до обоих было вполне рабочее, примерно метров триста, но Валет отлично знал свои силы и понимал, что стрелок из него хоть и неплохой, но далеко не ас. Конечно, он частенько выбирался на полигон пострелять по мишеням, старательно оттачивая свои навыки. Будто всегда чувствовал, что когда-то эти умения очень ему пригодятся — готовился к этому дню. Но всё же такой дистанции он опасался. Валет не любил рисковать без нужды, поэтому сейчас предпочитал выждать момент.

— Ну что, гад, — тихо пробормотал он, улыбаясь удовлетворённо и зло, — подходи ближе. Давай-давай…

Но те двое почему-то не направились к главному цеху по открытой территории, как ожидал Валет. Где он бы без труда снял Ярового. Вместо этого они нырнули в какую-то расщелину между полуразрушенными строениями. Улыбка Валета померкла, на его лицо набежала тень раздражения и нетерпения.

— Чёрт, да куда они? — выругался он сквозь зубы.

Он снова поднял бинокль, напряжённо вглядываясь в оконные проёмы главного цеха, которые просматривались отлично даже сейчас, в лучах заходящего солнца.

Минуты текли мучительно медленно. Валет отшвырнул бинокль, раздражённо хмыкнул и приник уже к оптическому прицелу винтовки. Он слегка прищурился, поправляя приклад, устраивая его поудобнее на плече.

— Ну же, ну же… — едва слышно проговорил он, внимательно следя за окнами главного цеха. — Появись уже, сволочь…

И в этот момент в одном из окон мелькнула синяя фигура. Яровой сделал шаг, другой, ненадолго скрылся за какой-то перегородкой и вновь появился — в следующем оконном проёме. Он остановился и полуобернулся назад, будто проверяя, идёт ли следом кадровик.

Валет замер, задержав дыхание. Прицел плавно остановился на голове фигуры в синем спортивном костюме и бейсболке. Он медленно начал нажимать на спуск, не позволяя себе дрогнуть или поторопиться, и почти гипнотически говорил себе мысленно: «Только не дёрни, плавно, плавно…».

Выстрел прогремел оглушительно, заставив сердце замереть на мгновение. Фигура в синем резко дернулась, бейсболка слетела с головы, и тело беспомощно осело вниз, исчезнув из прицела. Валет не удержался и вскрикнул от радости:

— Есть! Так тебе, сука! Сдохни, падла! Попал!

Он ликовал и больше уже не прятался. Скрывать свою огневую позицию теперь было ни к чему, и он вскинул кулаки, чувствуя, как наполняется адреналином и жестоким восторгом победы. Но, быстро взяв себя в руки, он схватил рацию и с силой нажал кнопку вызова:

— Боря, проверь там. Я снял гада, сходи подтверди. И второго убери. Кадровика.

Рация отозвалась мгновенно голосом верного водителя Бориса:

— Сделаем, Герман Сильвестрович.

— Аккуратнее, там подполковник, размазня эта, может быть вооружённым, пальнёт ещё ненароком. Пристрели его тоже, не рискуй.

— Понял, работаю.

Валет снова подхватил бинокль, пытаясь разглядеть, что происходит в окнах цеха. Но там уже было пусто. Один лежал мёртвым, второй, видимо, пригнулся, спрятался за каким-то завалом или перегородкой. Ничего не было видно. Валет отбросил бинокль и снова приник к прицелу винтовки, напряжённо всматриваясь в окна, но видимость была уже хуже. Темнело.

«Ничего, — мрачно подумал он, стараясь успокоиться. — Боря разберётся. Своё дело он знает отлично. Я сделал самое главное. Чертов Яровой сдох! Амба!»

Но где-то в глубине души странное, вязкое беспокойство шевельнулось и не отпускало его. Казалось, что всё прошло слишком легко, слишком гладко. Но Валет отогнал эти мысли.

Главное, что его враг лежал там, среди бетонных обломков, и больше не доставит ему хлопот. Никогда.

* * *

Борис был слишком крупным, чтобы двигаться бесшумно по заваленным мусором коридорам заброшенного завода. Он старался, как мог, но даже при самом большом желании это получалось у него скверно. Сопел Борис тяжело и громко, старательно переставлял свои массивные ноги, отчего его крупная фигура, утянутая в камуфляж и с автоматом наготове, выглядела нелепо и неуклюже, напоминая медведя-шатуна, случайно забредшего в городской лабиринт.

Вот он, наконец, оказался перед главным цехом. Огляделся и шагнул дальше. Посередине огромного помещения, в луже собственной крови, лежал человек в синем спортивном костюме — ничком, неподвижно. Голова прострелена насквозь, волосы слиплись от растекшийся крови, лицо невозможно было разглядеть. Явно труп, мертвее не бывает.

Второго рядом не было. Борис напрягся, чувствуя, как тревога кольнула где-то внутри. Он достал рацию и тихо вдавил кнопку.

— Герман Сильвестрович, — хрипловато прошептал он, стараясь не повышать голоса, — подтверждаю, цель устранена. Второго не наблюдаю.

Рация зашипела, и голос Валета, довольный и резкий, прозвучал в ответ:

— За*бись, Боря! Ты даже не представляешь, какая это ох*енная новость! Ищи второго! Аккуратней там.

— Понял, — кивнул Борис, стараясь скрыть нарастающее волнение.

— Я тебя прикрою, — добавил Валет.

Борис медленно двинулся дальше, всматриваясь в полумрак завода.

Вдруг резкий голос заставил его вздрогнуть и замереть:

— Брось ствол, сука, быстро!

Он обернулся.

Перед ним стоял незнакомый парень лет тридцати в туристическом костюме-горке, высокий и широкоплечий, с пистолетом, направленным прямо ему в грудь. Борис недоумённо вскинул голову, его брови поползли вверх от удивления и досады одновременно.

— Ты ещё, мать твою, кто такой? — пробурчал он хрипло, не сразу осознав реальную опасность момента.

— Ствол бросил! Полиция! — громко и отчётливо произнёс Шульгин, держа его на мушке.

Но Борис уже решился на крайний шаг, надеясь на опыт и реакцию, вскинул автомат и попытался нажать на спуск. Однако в решающий момент Шульгин выстрелил первым.

Бах! Бах!

Два попадания сотрясли тело Бориса, мощный удар пуль в грудь отбросил его на шаг назад. Но он всё равно успел нажать на спуск, посылая длинную очередь, которая вспорола тишину цеха короткой, нервной очередью.

Борис не упал.

«Бронежилет!» — мелькнуло в голове Шульгина. Он уже инстинктивно продолжал стрелять, почти не делая пауз между выстрелами. В какой-то момент одна из автоматных пуль чиркнула оперативника по бедру, но он почувствовал лишь лёгкий толчок, никакой боли, словно это коснулось не его тела. Но вскоре влажное тепло растеклось по ноге, и ткань брюк стала прилипать к коже.

Он упал на бетонный пол, перекатился, продолжая палить в сторону противника, не давая тому опомниться. Борис же уже не мог вести прицельный огонь. Пули сломали ему рёбра, и он с трудом ловил воздух и еле держался на ногах. Он попытался навести