Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму - Константин Фрес

Софи тихо рассмеялась, прижавшись лбом к его мокрому лбу.

— Это значит, ты вернешься ко мне? — голосом, полным обожания, произнесла она. — Мой Тристан, мой личный инквизитор, мой гневный Зимородок…

Раньше Тристан непременно сказал бы «если ты сама этого захочешь». Он всегда был деликатен по отношению к Софи. Вежлив; и прислушивался к ее мнению.

Сегодня, видимо, он решил слушать только себя.

Не открывая глаз, все еще тяжело дыша, он лишь чуть заметно кивнул.

— Как только закончим это дело, — чуть слышно ответил он. — И я отыграюсь за каждый день этих семи лет, Софи.

Глава 8. Старый город

Алекс был так любезен, что залечил раны незадачливого вампира, попавшего под горячую руку его отцу.

Вероятно, он сделал это из корыстных соображений; когда Тристан и Софи, наскоро приведя себя в порядок, тоже вышли в бар, где оставили свою компанию, молодой инквизитор неспешно потягивал какой-то напиток, вероятно — очень крепкий алкоголь.

Он лишь мельком глянул на родителей, но Софи увидела, как знакомо блеснули его глаза. Внимательно и зловеще. Так обычно Тристан посматривал на тех, чью подноготную хотел узнать. От этого взгляда мурашки по коже разбегались, холодела кровь.

— Дорогая матушка наконец-то пришла в согласие с самой собой? — произнес он голосом безразличным, скорее утверждая, чем спрашивая, пригубив золотистого цвета жидкость из прозрачного бокала. Алкоголь потушил фанатичное, одержимое выражение в его взгляде, Алекс выглядел уставшим, посеревшим.

— Не рановато ли вы начали прикладываться к стакану, господин инквизитор? — строго поинтересовалась Софи. Алекс чуть мотнул головой, поправил длинную белую прядь.

— В самый раз, госпожа мать, — глухо ответил он, сделав еще глоток из своего бокала, опустив на потускневшие глаза белесые ресницы. — Я только что отправил в путешествие в небытие одного из ваших поданных. Должен же я помянуть его добрым словом и не менее добрым виски?..

— Виски! — фыркнула Софи, дернув плечом. — За шкуру этого старого засранца я не налила б и прокисшего пива!

— Да полно, — усмехнулся Алекс. — Благодаря ему вы примирились с отцом. Ради этого стоит выпить.

Он отсалютовал молчаливому Тристану бокалом и снова сделал глоток.

— Где Рэй? — спросила Софи, оглядевшись. — Он не с тобой?

Алекс снова пожал плечами.

— Полагаю, — медленно произнес он, — Рэй там, куда отправил его господин отец. Когда я уходил, он еще спал. Вероятно, позже он поднялся, вышел в дверь, и очутился там, куда нам обоим следовало уйти.

— Это зря, — неожиданно агрессивно произнесла Софи. — Еще одни руки нам пригодились бы.

— Софи?! — деланно удивленно произнес Тристан.

— Что? Ты сам сказал, что мальчиков надо обучать, — хладнокровно заметила она. — А кто обучит их лучше вас, господин инквизитор, и защитит лучше меня? Да и Жак — мишень очень солидная. Сделает честь любому.

Тристан прищурился.

— Твое рвение уничтожить этого Жака, — произнес он, — весьма… болезненно. Мою неприязнь еще можно понять. Но перед тобой-то он чем провинился, кроме того, что устроил эту неприятную заварушку? Но согласись, с его точки зрения все логично. Ты не оправдала его доверия. Не проявила должной твердости и должной жестокости, так что он имеет все права желать устранить и заменить тебя.

Софи с неудовольствием покосилась на Тристана.

— Как будто его желания убить меня мало, — проворчала она. — И его извращенного желания поразвлечься, наблюдая, как я буду удирать от его ставленников! Убит Микаэль — что ж, всегда можно найти кого-то другого, кто потягается со мной за право носить опасный меч!

— Ты намекаешь на то, что это не впервые?

— И это тоже.

Тристан прищурился.

Он вплотную подошел к Софи, заглянул в ее глаза внимательнее.

— А что еще, Софи? Что первично? Что он сделал, отчего терпение твое лопнуло?

Софи прищурилась так же угрожающе, как Тристан.

— А ты как думаешь? — спросила она неприятным голосом, похожим на шелест бритвы об точило. — Столько десятилетий пост Черных Герцогов занимали мужчины. Кровожадные. Без тени сомнений карающие и убивающие потехи ради. А я…

Тристан вспыхнул до корней волос, злобно сжал зубы.

— Он хотел сделать тебя своей? — выдохнул он, и Софи желчно усмехнулась.

— Зачем вы так красиво вуалируете неблаговидные поступки, господин Инквизитор? Он приставал ко мне. Он хотел сделать меня своей любовницей. Его тело настолько отталкивающее, вонючее и грязное, а мысль о ничтожестве так глубоко въелась в его мозг, что даже века власти и беспробудного пьянства не смогли вытравить ее. Он просто не верил, что какая-то женщина, пусть даже и падшая, может разделить с ним ложе. Поэтому меня он старался купить очень, очень дорого! Немыслимо дорого. Он одарил меня всем, что было у него под рукой. Власть; могущество темной магии. Деньги — деньги для меня не проблема, Тристан, я просто не злоупотребляла, помня, что за золотые зернышки расплачиваться будет весьма непросто. А он… Он долго терпел, выжидал и усыплял мою бдительность.

— А затем?

— Не будь ревнив, Тристан. Ты же попробовал это чувство, и знаешь, как оно разрушительно. Он не получил желаемого. Даже силой — не получил.

— Он пытался изнасиловать тебя?! И ты молчала?! То есть, ты предпочитала трепать мне нервы по поводу моей предполагаемой измены, вместо того, чтоб опасаться мести этого наделенного огромной властью червяка?!

— А что бы ты сделал, Тристан? Пошел бы и убил его?

— Почему нет? Не этим ли мы сейчас хотим заняться? Немного раньше, немного позже… Почему ты молчала, почему не открылась мне?!

— Тристан! Я ведь замазана в этом по самые уши. Жак доверял мне все, все тайны, всю подноготную темного мира. Я не убивала сама, Тристан, это верно. Но я знала, кто, когда и кого, и иногда видела, как это делают. Жак иногда устраивал Бои Справедливости и приглашал все более-менее значимые персоны, посмотреть. Словно на гладиаторские бои. Его верные слуги растерзывали несчастного на глазах восторженной публики. А он хохотал, трехногое грязное чудовище…

— Н-да, Жак совсем не умеет ухаживать за девушками…

— Он всегда говорил, что это и есть абсолютная власть. Власть, которой больше не обладает никто! Я думала, ты разлюбил меня, Тристан, — глухо продолжила Софи. — И что ты убьёшь меня со всеми прочими, если я заикнусь о связи с ними. Да, кажется, и Жак говорил мне то же самое. Он говорил, что темное рыцарство приняло меня, как свою, что теперь я с ними ближе, чем с тобой, и они, темные маги