Следы на воде - Оксана Ююкина

Но возле одной из дверей артефакт словно взбесился. Ртутная капля забилась в истерике, указывая на дверную ручку и щель под дверью. Свежие, сильные следы магии. Не защиты, не оповещения – чего-то иного, более сложного и целенаправленного. Заклинание накладывали несколько часов назад, примерно после отбоя.

Я отступила как от раскаленного металла и тут же заметила кое-что еще на полу. В пыли на темном камне отчетливо виднелся мокрый след. Не лужа, а именно цепочка капель, словно кто-то прошел с мокрыми волосами по коридору. След вел от двери в сторону туалета.

Интересно. Ночью никто не должен пользоваться водой – комендантский час и нерушимые правила. По крайней мере на водном факультете теперь за этим следили со всей строгостью. Знать бы, чья это комната… Больше в коридоре не обнаружилось ничего интересного, поэтому пришлось вернуться к себе и бестолково ворочаться на простынях, пытаясь найти хоть какую-то логику в происходящем.

Впрочем логика не нашлась, чего не скажешь о вкусном омлете с колбасками и помидорами в столовой. Здесь царила утренняя суета, но я сосредоточилась только на трех вещах: Марк, Третья и еда.

Марк сидел один в углу. Перед ним стояла кружка с дымящимся чаем, но он к ней не притрагивался. Вместо этого медленно, словно через силу, жевал сухой хлеб. Его пальцы нервно постукивали по столу, возможно, продолжали вчерашний ритм. Он смотрел на кружки вокруг с таким отвращением, будто точно знал, что в них налит яд.

Третья сидела со своей группой. Прежде чем начать есть овсянку, она достала изящный льняной платок и тщательно, с почти болезненной аккуратностью, протерла свою ложку. Ее движения были отточенными, ритуальными. Она не просто вытирала пыль, скорее уничтожала невидимую грязь.

Я встряхнула головой, вернувшись к омлету. Возможно, я сошла с ума от бессонной ночи и начинаю выдумывать то, чего нет. Поэтому просто зевнула, сосредоточилась на еде. И это стало отличным решением, ведь когда я относила посуду на мойку, уловила обрывки разговора с преподавательского стола.

– …новая волна проверок после инцидента с Бейном, – бормотал седовласый маг. – Ректор требует результатов.

– Пусть ищут своих шпионов, – фыркнул другой. – Нам бы студентов учить, а не бумажки заполнять.

Я сделала вид, что поправляю шнурок на ботинках, и незаметно бросила один из камешков-записывателей под их стол. Камень лег бесшумно, слившись с тенями от массивных ножек стола. Посмотрим, что они на самом деле знают об этом. Я выпрямилась и, не оборачиваясь, двинулась к выходу из столовой, ловя обрывки фраз, пока они не растворились в общем гуле.

План прост: дождаться, пока преподаватели разойдутся, и попытаться забрать камень до обеда. Но судьба, казалось, решила ускорить события. В столовую вошел профессор Эрвин Лейн. Но пугал меня не он, а тот, кто шел рядом. Его высокая, подтянутая фигура в простой качественной морской форме казалась чужеродным телом в этой каменной академической гробнице.

Загорелое лицо, чуть посветлевшие на солнце темные волосы, впервые за многие годы не собранные в хвост, а остриженные. Привычная легкая улыбка, отражающаяся в сиянии глаз. Киллиан Сноу – мой неудавшийся жених, который должен бороздить моря и океаны, а не находиться в Академии. Его взгляд скользнул по мне, задержался на мгновение – не с насмешкой, а с легким, едва уловимым интересом – и тут же вернулся к собеседнику. Дьявол. Он однажды узнал меня под маской, так обманет ли его макияж и другой цвет волос?

– …да, проверка архивов назначена на послезавтра. Уверен, это просто формальность, – говорил Эрвин, даже не взглянув на меня, когда они проследовали мимо.

Еще один разговор, который мне бы очень хотелось услышать. Почему архив? Нужно ли мне тоже попасть туда? Что искать? Успеваемость и провинности убитых? Сделав вид, что закашлялась, я развернулась и пошла к раздаче снова, стараясь не пропустить ни слова из диалога, который, к сожалению, прервался сразу же, как эти двое оказались в толпе студентов. Очередь двигалась достаточно медленно, позволив мне глазеть по сторонам. Минута тянулась за минутой, когда я увидела ее. Третья.

Она не спеша направлялась к мойке с пустой тарелкой в руках. Взгляд ее, холодный и безразличный, скользнул по полу, по ножкам стола, по теням… и на мгновение остановился на едва заметном блеске алого камня. Она не наклонилась, не изменила выражения лица. Просто замедлила шаг на долю секунды, аккуратно поставила тарелку на тележку для грязной посуды и… будто случайно, краем изящной туфельки задела камень, отправив его в более глубокую тень под скатертью, свисающей со стола.

Это не казалось помощью. Это был расчет. Она его заметила. И спрятала. Теперь камень в большей безопасности, но Третья знала о его существовании. Догадывалась ли, кому принадлежал, – вопрос второй. Но факт оставался фактом: она не просто наблюдатель. Игрок. И ее ход был сделан с пугающей точностью.

Я должна забрать камень сейчас, пока Третья не решила сделать это сама. Наконец, очередь дошла до меня. Так долго стакан вишневого компота я не пила никогда в жизни – растягивала глотки, надеясь, что за столом скоро почти не останется преподавателей. Пыталась не смотреть на Киллиана. Настоящего, живого Киллиана, каким я помнила его лет с тринадцати. Улыбчивого, не отстраненного, не сожалеющего. Не избегающего. Компот закончился быстрее, чем у них темы для разговора.

Риск – удел пиратов и ростовщиков. Видимо, и королевских ищеек тоже. Поставила стакан на мойку и медленно двинулась в сторону преподавательского стола. Нужно лишь уронить платок, наклониться за ним и забрать камень, но… Стоило встретиться взглядом с Киллианом, как я запнулась о собственную ногу и рухнула возле пяти преподавателей. Локоть и колено мгновенно ответили болью.

– Господи, вы в порядке? – незнакомый женский голос показался самым громким в этом встревоженном гуле.

Пальцы ловко схватили камень, сжали импульсом, чтобы остановить запись.

– Прошу, поднимайтесь.

Я взялась за протянутую ладонь Киллиана, ни на секунду не задумываясь, насколько это плохая идея. Он очень бережно и осторожно помог мне встать на ноги.

– Вандер, да у вас талант бить в грязь лицом, – эмоцию в голосе Эрвина разобрать сложно из-за жжения, поднимающегося от запястья до локтя.

– Я, да, простите, я не хотела, мне очень стыдно и жаль!

Да, я сбежала, стягивая рукав рубашки чуть