Четыре всадника магопокалипсиса. Дилогия - Алексей Валерьевич Шмаков

Я сидел на крайней голове справа. Следующая голова была за Мирой, затем Гришка и Ленка.

— А ведь ограничения Голуновых действуют исключительно на участников игр, к которым не относятся порождения магии. Так что Гиросу они вполне могут нанести реальный вред.

— Какого хрена ты раньше молчал? — спросил я у Каспера, но, встретившись с его ехидной улыбочкой, плюнул на это дело и закричал остальным. — Нужно защищать Гироса! Если свалимся с такой высоты, мало не покажется.

А мы сейчас были примерно на уровне третьего, возможно, четвёртого этажа.

— Всё под контролем, Гирос справится, — крикнул Гришка, но как-то слишком неуверенно, поэтому я решил не полагаться на авось и создал вокруг нас световой взрыв.

Правда, забыл об этом предупредить ребят, и через пару мгновений уже выслушивал в свой адрес столько всего позитивного, что даже настроение приподнялось.

А уж как ругались многоуважаемые директоры! Так и не скажешь, что многие из них аристократы в энном поколении.

Но громче всех был слышен голос Александра Михайловича:

— Медведев! Скворцова! Воронов! Шуйская! Вы чего тут устроили? Неповиновение приказу на поле боя приравнивается к измене!

— А я говорил, — вставил свои пять копеек Каспер.

Несколько секунд, пока пострадавшие восстановят зрение, нам гарантированно, так что нужно решить, что будем делать дальше.

— Похоже, что Бродский всё же примкнёт к своим коллегам. Нужно решать: принимать бой или отступить? У нас есть немного времени, пока они ослеплены.

— Здесь даже и думать нечего, конечно же, сражаться до победного! — выдала Мира, но в ней я и не сомневался.

— Гирос также не хочет уходить, говорит, что ему здесь нравится. Вот только он уже обожрался и не может поглощать магию, пока не скинет балласт.

— Ему что, по нужде сходить требуется? — удивилась Рыжая. — Моя Маха ещё ни разу… Или… Точно! Так вот почему отец в последнее время такой довольный ходит и постоянно спрашивает, не нужно ли Махе подкрепиться.

— Охренеть, у вас ещё и порождения магии гадят? — удивился я.

Нужно будет искать совсем небольшого скакуна. Даже не представляю, сколько добра сделает такая махина, как этот четырёхголовый дракон. Сомневаюсь, что он сможет уменьшиться, пока не избавится от излишков.

— А если мы продолжим разговаривать об этом, то и сами можем обделаться, — сказал Гришка. — Я за отступление. Ленка, слово за тобой.

— Раз Гирос больше не сможет поглощать магию, то дело действительно может закончиться не очень хорошо. Не хочу, чтобы он пострадал. Мне понравилось кататься на большом драконе. Хочу ещё повторить. Поэтому отступаем.

Мира издала какой-то жалобный полухрип-полустон, но большинством голосов было принято решение ретироваться. Всё равно мы уже выполнили и перевыполнили поставленную перед нами боевую задачу.

— Готовьтесь к взлёту! — закричал Гришка. — Гирос, давай на базу!

После этих слов нас снова затрясло. Гирос расправил величественные крылья и оттолкнулся от земли. Сердце пропустило несколько ударов, а затем начало колотиться с бешеной скоростью.

Не из-за того, что мы оказались в воздухе, а потому что главнокомандующие вернули зрение и ударили с новой силой.

— Прямое попадание! Все резервуары переполнены! Необходимо сбросить балласт. Без этого не улетим. Держитесь!

— Бедный Александр Михайлович и другие директоры, — жалостливо произнесла Рыжая, перед тем как мы резко устремились вверх под канонаду магических газов, выпускаемых Гиросом.

Балласт успешно сброшен, и теперь в нём по уши все главнокомандующие.

Каспер рядом убирал слёзы от смеха. Хмурая Мира тяжело вздыхала из-за нашего отступления, Гришка гладил Кедрова и что-то тихо говорил ему, а Рыжая пыталась свеситься вниз, чтобы разглядеть, чего мы там натворили.

Я же совершенно не хотел смотреть на это. Да и появившийся запах того самого балласта не предвещал нам ничего хорошего.

И я даже не заметил, что через него пытается пробиться невероятно нежный и чарующий аромат. А ведь именно он был основным в той композиции.

* * *

— Накрыло всех руководителей магических школ империи, что согласились принять участие в ледовом побоище, — едва сдерживая смех, закончил свой рассказ Пётр Дмитриевич. — И что самое главное, никто из них даже не подумал возмущаться. Наоборот, они потом всячески пытались встретиться с Вороновым и уговорить его, вернее, его питомца…

— Ещё раз нагадить им на голову… — произнёс император, с сожалением наблюдая, как у него буквально из рук утекает весьма солидный источник дохода.

— В точку. Этот Новый год они запомнят навсегда. Как и все, кто участвовал в этих игрищах.

— Дети уже поняли, что за сокровище им досталось?

— Они пришли с этим вопросом ко мне. И мне ничего не оставалось, кроме как рассказать, — развёл руками Романов.

Но император и не собирался его осуждать. В сложившейся ситуации это был единственный верный выход. Слишком много магической энергии сожрал Гирос, и в любом случае его выделения привлекли бы ненужное внимание. А так хоть повеселились все ученики магических школ империи.

Только им посчастливилось воочию увидеть, как на директоров гадит огромный четырёхголовый дракон. А те, вместо гнева, скачут и радуются, как малые дети.

Ещё бы тут не радоваться, когда получил довольно много самого ценного ресурса в мире — кристаллизованной магической энергии, или, как её называют во всём мире, сущности магии.

Её способны вырабатывать исключительно сильнейшие порождения магии.

А используют сущность в самых мощных заклинаниях, что были придуманы человечеством.

Тот же Благославенный не смог бы создать свои лучшие благославения без этого ресурса. И у всадников за счёт их скакунов был беспрепятственный доступ к нему.

Стратегический ресурс, за который государства нередко устраивали войны. Благо, у Российской Империи никогда в этом не было нужды. На неё нападали, это да. Но она сама, никогда.

За счёт огромной территории у империи всегда хватало собственных порождений, чтобы закрывать все потребности государства в сущности магии.

И вот сейчас трое из великолепной четвёрки уже обзавелись своими производителями этого ресурса, на которые империя уже не имеет никакого права.

Можно сравнить любое порождение, способное на переработку обычной магии, со станками, печатающими деньги.

И теперь у трёх детей девяти лет есть такой станок в собственности. Вполне возможно, что вскоре им обзаведётся и четвёртый.

Скакунами европейских всадников всегда становились исключительно сильнейшие порождения магии.

За исключением Благославленного.

Просто никто и никогда не видел его скакуна. И это было одной из главных загадок Андрея Симонова, которую до сих пор никто так и не смог разгадать.

— Максим ничего не говорил про своего скакуна?

— Тишина. У него даже ничего не ёкнуло, когда узнал, что скакуны остальных способны приносить огромную прибыль. Да и с чего? Всю жизнь ни в