Бюро «Канун», или Ужасы Ивота - Николай Ободников

— Исток!.. — прошептал Лунослав и закашлялся. — Так вот что подмывает кладбища! Это… это же самая настоящая мертвая вода! — вдруг сообразил он. — Прямо как в сказках!..

— Потом будешь восхищаться сказочными ужасами городка! — осадил его Булат. — А сейчас было бы неплохо на этот унитаз крышку найти!

Лунослав быстро кивнул, достал Черномикон, и тот, словно нехотя, явил новый текст.

— Ладно, рискнем, — пробормотал Лунослав и с изумлением обнаружил, что его горло на этот раз привычно и безболезненно приготовилось к чуждому языку. — «О поток могильный! Не теки в час ночной, не буди в час дневной, не береди мертвых! Что поднесенными венками к загробному взывает, то пусть себя, могильное, отныне в вечности кружит!»

После этих слов фонтан исчез, а вся маслянистая жидкость стала с ужасающим, человеческим стоном втягиваться в воронку, появившуюся в центре бассейна. С потолка посыпались камни, раскалывая бассейн и поднимая мерзкие брызги. Стало очевидно, что это место вот-вот окажется погребено под землей.

— Ядрен батон! Дрищ-колдун! А поаккуратнее как-то нельзя было «колдунить»?! — крикнул Булат и выдернул Лунослава назад в комнату с обугленной стелой. — Двужопие какое-то, выходит, братец! Теперь только обратно — в змеек играть!

— Я туда снова не полезу!

— А еще одну «сливу» хочешь? У меня их целый ящик!

— Хрен с тобой, засранец! Только я тогда первый! — Лунослав выхватил у Булата фонарик. — Вот посмотришь — я собой лаз закупорю! Ха-ха!

— А я себе выход прожру — через тебя!

В комнате загрохотало. Сверху тяжело упала глыба и расщепила стелу.

— Пошел-пошел, Луня! — крикнул Булат. — Времени в обрез!

Они бросились в нору и что было сил заработали руками и ногами. Выскочив в плоский зал, они обреченно услышали, как комнату со стелой завалило. Теперь и этот путь был отрезан. Остались только они, темнота, давящий низкий потолок и… удушье…

— Брат Булат!.. — с дрожью позвал Лунослав.

— Чего?

— Я… я задыхаюсь…

— А Черномикон? Найдется там чего на этот случай?

— Я… я его в комнате с бассейном случайно выронил… Когда ты меня, черт побери, дернул!

— Ладно, не гунди. Сейчас всё исправлю.

— И?.. И?!

— И как же я, ядрен батон, по-твоему, это сделаю, а?!

Неожиданно Булат почувствовал запах свежего хлеба. Приятный душистый аромат шел откуда-то сбоку.

— Лунослав? — шепнул Булат.

— Что?

— Давай-ка за мной! Хлебушек-то точно не простой был…

Булат бесстрашно пополз в темноту, ориентируясь исключительно на свой нюх. Вскоре аромат свежего хлеба ощутил и Лунослав. Через несколько минут они радостно замерли: впереди маячил едва заметный лучик рубинового света. Они торопливо подползли к нему и увидели, что потолок в этом месте просел, создав выход в засыпанный листьями узкий овраг. Булат первым выбрался наружу и помог вылезти напарнику.

— Господи! Наконец-то! — прохрипел Лунослав и обессиленно упал на старую листву.

— Это бюро «Канун», детка-а! Так-то, ядрен батон! — воодушевленно проорал Булат на весь лес.

— Чего вопишь-то?! А вдруг эти услышат, кто храм обрушил?

— А вот на это я как раз очень и очень надеюсь, — зло процедил Булат.

Немного поплутав, они вышли назад к машине. К удивлению молодых людей, в уазике их ожидал Черномикон, а возле колеса машины лежал еще один каравай — на земле. Булат сплюнул и поддал его ногой. Подозрительная выпечка отлетела и рассыпалась на порубленные мухоморы и поганки.

— Не понимаю, — задумался Лунослав. — Хлеб с пенька нас вывел, а хлеб с земли вернул Черномикон — и при этом он плохой?..

— А сам-то как думаешь, шаман-брат? — спросил Булат.

— Выходит, Черномикон — зло?

— К бабке не ходи! Так что огорчающие последствия — вопрос времени! Поехали-ка лучше, братец, в бюро — чайка с бутербродами навернем! Эх, красота!

После этого Лунослав и Булат отправились обратно в Ивот — заедать и запивать стресс…

Как видно из случившегося, всё имеет свой исток и свои последствия — будь то хлеб на пеньке или страшилка у костра. Как минимум вам определенно стоит воздержаться от купания ночью в водоеме, особенно если перед этим вы произнесли такие слова, как «гробы» и «озеро». И уж, конечно, каждый из вас знает, что хлеб не встречается в дикой природе. К тому же с ним до вас вполне могла поиграть бездомная собака — или, что еще хуже, бездомный человек. Иначе говоря, в каждом из этих случаев вы можете столкнуться с так называемым эффектом «падающего бутерброда», когда в роли гастрономического казуса выступите вы сами…

Глава 5

Перед нами улица Новая Старого Ивота. Новое в старом. Очередная игра слов, очередная ирония. Однако в этом случае ирония бьет ключом, издеваясь над здравым смыслом, потому что все дома на этой улице — новые. Этакие мини-особнячки. Этакий мини-бомонд. Но давайте обратим внимание на дом под нетипичным номером «0».

В «нулевом» обитают Пимоненко — самодостаточная и матриархальная семья. Расположим ее членов в порядке значимости. Вот увядающий дед Агафон. Вот десятилетняя Вика. А вот и ее тридцатипятилетняя мама — Шурочка, высокомерная особа с узкими ноздрями, словно созданными для того, чтобы запихивать в них монетки. Ах да, с ними еще проживала старая трехцветная кошка по кличке Дульсинея. К слову, Шурочка ее на дух не переносила. Она вообще мало кого любила. Являясь в доме основной добытчицей, она же была в нём и главной кровопийцей.

Да, Шурочка Пимоненко терроризировала свою семью, но больше всего она, конечно, любила терроризировать мужские гениталии. И, если по какой-то причине ей это не удавалось, горе в ее лице нисходило на домочадцев. И сегодня был как раз один из таких дней…

Итак, улица Новая, Старый Ивот, поздний вечер…

Неудовлетворенная и оттого злая Шурочка зашла домой. Она сняла туфли и швырнула их об холодильник. Надоели, новые купит. Как назло, домашние уже спали, а Шурочке ой как хотелось на ком-нибудь сорваться. Тут к ней подбежала Дульсинея, и молодая женщина с удовольствием поддала ей ногой.

— Усато-блохастая лошадь! — взвизгнула Шурочка. — Еще затяжек на колготках своими лапищами понаделаешь! А ну, пошла, зараза такая!

На шум выбежала заспанная Вика. Увидев, что Дульсинея, хромая, убегает, девочка заплакала.

— Мама, зачем ты это сделала?! — всхлипнула она и забрала кошку к себе в комнату.

— Потому что могу! — крикнула ей вслед Шурочка.

Из зала выглянул проснувшийся дед Агафон:

— Нехорошо это — животинку бессловесную обижать!

— Тебя, калоша старая, спросить забыли! — огрызнулась Шурочка. — Дармоеды! То уроки вам, то лекарства! Я спать, и только попробуйте мне тут мяукнуть или кашлянуть!

Она поднялась к себе в спальню на втором этаже и закрылась. Она была зла, не