Золотая цепь - Клэр Кассандра

Софи Лайтвуд и ее супруг Гидеон, которые только что вернулись из Идриса, улыбались Сесили и маленькому Алексу, но улыбка Софи была безрадостной. Рядом с ними сидели Томас и его сестра Евгения. Евгения показалась Корделии уменьшенной копией Барбары: это была худая молодая женщина невысокого роста, с острыми скулами, впалыми щеками и угловатой фигурой; темные волосы были собраны в высокую пышную прическу в стиле «девушки Гибсона»[60].

У стены, на отшибе, рядом с миссис Бриджсток, сидела Татьяна Блэкторн. Она держалась совершенно прямо, не опираясь на спинку стула. Шляпу она снимать не стала, и цветастое чучело птицы, примостившееся на полях, угрожающе глазело на людей. Татьяна, казалось, исхудала еще сильнее, если только это было возможно; лицо ее было искажено злобой, сжатые в кулаки руки, лежавшие на коленях, нервно подергивались.

Грейс сидела на некотором расстоянии от матери в компании Чарльза, который что-то не переставая нашептывал ей на ухо. Они с Татьяной даже не смотрели друг на друга. Корделия узнала от Джеймса, что вчера вечером Грейс отправилась к старухе, чтобы помешать ей покончить с собой. Судя по всему, у нее это получилось. Однако Корделия невольно задавала себе вопрос: что же в действительности произошло между девушкой и ее матерью, и известно ли им о судьбе Блэкторн-Мэнора?

Но сильнее всего удивило ее присутствие Магнуса Бейна, который сидел в противоположном конце комнаты, грациозно скрестив ноги. Чародей, почувствовав на себе взгляд Корделии, обернулся и подмигнул ей.

– Магнус Бейн – мой идол, – уныло пробормотал Мэтью.

Люси похлопала его по плечу и сказала:

– Я знаю.

Мэтью улыбнулся. Корделия интуитивно угадывала, что между этими двоими недавно что-то произошло, но не могла понять, что именно. Как будто бы рассеялось некое едва заметное напряжение, существовавшее в их отношениях.

– Добро пожаловать, леди и джентльмены, – начал Уилл, и голос его без труда услышали в задних рядах, поскольку на кафедре были вырезаны специальные руны, усиливавшие громкость. – Несколько минут назад мне сообщили, что госпожа Консул задерживается, но непременно вскоре присоединится к нам. Я буду вам всем очень признателен, если вы проявите немного терпения и в течение этого времени воздержитесь от порчи ценных предметов обстановки.

Он бросил на Сесили многозначительный взгляд, но та лишь радостно улыбнулась в ответ, делая вид, что замечание относится вовсе не к ней.

– А пока…

Тут Уилл смолк и удивленно приподнял брови, глядя на Чарльза, вышедшего вперед. На нем был строгий черный фрак, зачесанные назад рыжие волосы блестели от бриллиантина.

– Я хотел бы поблагодарить Анклав за доверие, оказанное мне в качестве исполняющего обязанности Консула, – заговорил Чарльз, и эхо его голоса раскатилось по залу. – Как вам всем известно, средство против этой кошмарной болезни было разработано в лаборатории моего отца на Гровнор-сквер.

Корделия взглянула на Алистера и испытала некоторое приятное удивление, заметив на его лице недовольную гримасу. Если Чарльз рассчитывал на аплодисменты, он ошибся: в зале воцарилась неловкая тишина.

Чарльз откашлялся.

– Разумеется, я действовал не один. Нельзя не признать заслуги других бесстрашных Сумеречных охотников. Прежде всего, я должен упомянуть имена Кристофера Лайтвуда, Корделии Карстерс и Джеймса Эрондейла.

Татьяна Блэкторн поднялась на ноги так стремительно, что птица на шляпе затряслась. Однако в этот момент Татьяна не показалась Корделии нелепой, как это часто бывало. Совсем наоборот. Вид старухи наводил страх.

– Джеймс Эрондейл – обманщик! – хрипло крикнула она. – Он якшается с демонами! Я уверена: он действовал заодно с врагами, он помогал организовать эти нападения!

Люси даже задохнулась от возмущения, услышав эту чушь. Собравшиеся начали взволнованно переговариваться. Инквизитор Бриджсток вытаращил глаза. Корделия взглянула на Джеймса: он сидел совершенно неподвижно, и на лице его отсутствовало всякое выражение. Кристофер положил руку ему на плечо, но это было лишнее: Джеймс не собирался вставать.

Мэтью стиснул руки в кулаки.

– Да как она смеет…

Татьяна расправила плечи и, казалось, стала выше ростом.

– Попробуй только сказать, что это не так, мальчишка! – орала она на Джеймса. – Твой дед – демон!

Корделия старалась не встречаться взглядами ни с «Веселыми Разбойниками», ни с Люси и утешала себя мыслями о том, что Татьяна никак не могла узнать о Велиале. Она лишь повторяла то, о чем и без того было уже известно Конклаву – что Тесса чародейка, и, следовательно, в жилах Джеймса течет кровь демонов.

Джеймс поднялся, с грохотом опрокинув стул, и повернулся лицом к залу. Ошеломленные Уилл и Тесса застыли на месте; Тесса вцепилась в плечо мужа, словно хотела заставить его не шевелиться и молчать.

– Я не собираюсь этого отрицать, – презрительно бросил Джеймс. – Всем известно о моем происхождении. Никто никогда не пытался скрывать его.

– Вы слышали? – вопила Татьяна. – Он вступил в заговор с нашими врагами! Я долго собирала доказательства его вины…

– Тогда где же твои доказательства?! – воскликнул Уилл. Лицо его было красным от гнева. – Черт побери, Татьяна…

– Они находились в моем доме, – прошипела старуха. – Я собрала все в своем поместье в Идрисе, но вчера ночью этот мальчишка, отродье демона, спалил Блэкторн-Мэнор дотла! Зачем бы ему это делать, скажите на милость, если не для того, чтобы скрыть свои мерзкие делишки?

У Корделии едва не остановилось сердце, когда она услышала эти слова. Она не смела поднять взгляд, посмотреть на других – ни на Люси, ни на Мэтью, ни на Томаса. Она не в силах была смотреть на Джеймса.

– Татьяна, – возмущенно заговорил Габриэль Лайтвуд, поднимаясь с места.

Корделия подумала: «Конечно, кому же еще утихомиривать эту ведьму, ведь он ее брат».

– Татьяна, ты говоришь чепуху. Если твой дом сгорел, почему никто до сих пор не знает об этом? Если уж на то пошло, откуда тебе это известно?

Лицо Татьяны перекосилось от ненависти.

– Ты никогда не принимал меня всерьез, Габриэль. Даже когда мы были детьми, ты не верил тому, что я говорила. Тебе не хуже меня известно о Портале, который соединяет Блэкторн-Мэнор и Чизвик-хаус. Сегодня утром я отправилась в Идрис, чтобы забрать из кабинета кое-какие документы, и обнаружила вместо своего особняка кучу тлеющих угольев!

Гидеон встал со стула и бросил на сестру суровый, жесткий взгляд. За последние несколько дней он сильно изменился: горе оставило на его лице свой отпечаток, у рта пролегли глубокие морщины.

– Этот чертов дом сгорел потому, что ты совсем забросила его, и он превратился в сарай. Рано или поздно там все равно произошел бы пожар. С твоей стороны отвратительно обвинять в случайном пожаре Джеймса, просто отвратительно!

– Довольно! Молчите, вы все! – заорал Бриджсток, наконец, отойдя от потрясения. Он подбежал к кафедре, и голос его было слышно во всем зале. – Джеймс Эрондейл, отвечайте, есть ли хоть крупица правды в словах миссис Блэкторн?

– Разумеется, нет… – начал Уилл.

Татьяна пронзительно завопила:

– Он сказал Грейс о том, что сделал это! Спросите у нее, спросите, что говорил ей Джеймс!

– О Боже, – прошептал Мэтью. Он стиснул подлокотники кресла с такой силой, что костяшки пальцев побелели. У Люси тряслись руки, она выронила ручку и блокнот.

Грейс медленно встала со стула и стояла неподвижно, не поднимая глаз. Кто-то предложил провести испытание с помощью Меча Смерти. Тесса по-прежнему держалась за Уилла, и вид у нее был такой, словно она готова была упасть в обморок.

Корделия украдкой взглянула на Джеймса. Лицо его приобрело пепельный цвет, глаза сверкали, голова была высокомерно откинута назад. Он не станет защищаться, сказала она себе. Он дал слово и поэтому ни за что не расскажет, как все было на самом деле.

Он дал слово Грейс. Но что, если она решит по каким-то причинам открыть правду? Чарльз бросит ее, точно так же, как бросил недавно Ариадну. Он не знает, что такое честь, преданность. Тогда Грейс станет легкой добычей матери. Она может потерять многое, если не все.