Бюро «Канун», или Ужасы Ивота - Николай Ободников
Булат подхватил Черномикон и двумя ударами «перекрестил» Шурочку-демона. Ту затрясло, и она, ко всеобщему изумлению, превратилась в кошку — пропавшую Дульсинею, у которой теперь было три хвоста. Дульсинея зашипела и, жалобно мяукая, побежала к Вике.
— Хрен тебе, чертов ты, ядрен батон, перевертыш! — проорал Булат и с размаху приложил кошку Черномиконом.
Спальню озарила черная вспышка, и жуткий фолиант высосал из кошки-демона ее про́клятую душу. Осталось лишь безжизненное тельце с тремя хвостами. Черномикон же получил свой второй черный лист. Обнаружив это, Булат присвистнул и вернул фолиант товарищу.
— А где м-мама? — растерянно спросила Вика.
— Надо вскрыть пол, — мрачно произнес Лунослав. — Здесь есть люк?
— Что ты, милый человек! Отродясь такого в домике-то нашем не бывало! — ответил дед Агафон, не прекращая креститься.
— Ну-ка, дед, посторонись! — И Булат подошел к двум свечам, так и не упавшим во время схватки.
Немного повозившись с изучением паркета, он нашел, какие из дощечек были съемными, а затем убрал их… Под полом нашлась мертвая Шурочка. Скрюченная женщина была наполовину съедена. Укусы на ее теле принадлежали кошке. Гематомы и царапины на нём указывали на то, что с телом еще и по-кошачьи «играли». Стало очевидно, что чавкающие звуки, слышимые все эти ночи, были звуками пожирания человечины…
И если это было удивительно и страшно, то еще более удивительным и страшным оказалось то, что сказала Вика.
— Это тебе за кошку, мама, — холодно произнесла она и ушла.
Повисло жуткое молчание.
— Ну всё, дед, пойдем мы, — наконец неловко сказал Булат и помог напарнику подняться. — Ты бы это… смотрел за девочкой, что ли.
— Да, всего доброго, Агафон Лаврович, — попрощался Лунослав, держась за ноющий пах.
Они вышли на улицу.
— Похоже, девочка будет в маму, — хмуро сказал Булат.
— Не хотелось бы… — отозвался Лунослав.
— И не будет!
После этого они разошлись по домам, где каждый из них в этот поздний час нашел себе дело по потребностям: Лунослав снимал отек с гениталий при помощи замороженного горошка, Булат же погрузился в изучение объявлений в Интернете.
На следующий день они вернулись к дому семьи Пимоненко, и Булат подарил Вике красивого черного котенка. А на прощание он строго-настрого наказал девочке кормить его в разных местах. Ведь неизменным для кошек должно быть только одно место — для лотка, не так ли?
Из всего случившегося вытекает закономерный вопрос: а что станет с человеком, если он будет кушать на одном и том же месте тринадцать лет подряд? Это кажется немыслимым, невозможным, диким. Но если вы всё же решите примерить этот абсурд на себя, то будьте готовы — вы можете сойти с ума. Так или иначе, подобная история является хорошим примером кармического воздаяния. Или злу просто нужен повод? Кто знает…
Глава 6
Вот Старый Ивот. Вот улица Горохова, на которой, впрочем, совершенно нет гороха. А вот и Ивотская средняя общеобразовательная школа — побитая временем и школьниками. Почему школа без номера, спросите вы? Потому что в Старом Ивоте их всего две, так что нумерация, как вы догадались, бессмысленна. Но давайте пока остановимся на той, что мы упомянули. Ведь в ней, несмотря на летние каникулы, всё еще идут изматывающие и нудные факультативы.
Итак, полдень, жара, под лопухами прячутся мухи. Мушкам, в свою очередь, искренне завидуют ученики…
Воспользовавшись кратким перерывом, в женский туалет на втором этаже с гоготом вбежали четыре ученицы десятого «г». Эти милые девушки — Ирка Ненежа, Маринка Курицына, Ленка Порокина и толстушка Зойка Базарова, которую еще иногда называли Зойка Большая Дойка. В их взрослых телах уже вовсю бушевали гормоны, а в их неокрепших умах — бесстыже вытанцовывали мальчики. Туалет для них, равно как и для всякой женщины, — место сокровенного единения, хихиканья и паровозиков из очередей.
Однако на этот раз, к их удовольствию, в туалете были только они. Послушаем их…
— Ой, подружки, ну я даже не знаю, — жеманно сказала Зойка. — Наш трудовик — такой мужчина! Та-а-акой мужчина! Что же нам теперь с «девочками» делать, м? — поиграла она своей грудью. — Ах, просто ума не приложу!
— Зой, это же легко. Просто поточи ему «болванку» своим «напильником»! — подсказала Ирка, и все звонко засмеялись.
— Девочки, а вы слышали про Туалетную Таню? — спросила Ленка, шлепая губами перед зеркалом и так и этак. — Мне вот ребята вчера рассказали…
— А у них рты не заняты были? — перебила ее Зойка.
— А у них-то чего? — наигранно удивилась Ирка. — А вот у Ленки…
Все опять заливисто рассмеялись.
— Ай, ну и дурочки же вы, — отмахнулась Ленка. — Лучше послушайте, что за жуть я вам расскажу. Эту самую Таню убили прямо здесь — в нашем туалете, во второй кабинке! И убила ее одна из наших училок — за курение! Кто именно — неизвестно! Говорят, заманила она ее сюда, когда никого не было, и приложила головой об унитаз! Тело ее потом расчленила, через мясорубку в столовой прокрутила, а получившийся фарш потом здесь же по сливным бачкам разложила! После этого ее кусочками три месяца унитазы полоскало! Представляете? С тех пор мертвая Таня всегда появляется во второй кабинке, если в туалете три раза крикнуть: «Туалетная Таня! Не кури!»
— Придумали же — Туалетная Таня! — прыснула со смеху Ирка. — Только не так всё было. Эту Таню училка из окна библиотеки вытолкнула — за порванную книжку! Да-да! А потом с ее тела всё мясо ножиком срезала и в каком-то школьном унитазе смыла! А косточки ее затем по сливным бачкам школы распихала!
— Ой, а я, кажется, тоже что-то про это слышала, — задумалась Маринка. — Но там училка Таню в спортзале гантелей забила — за следы помады на мяче, которым Таня по лицу получила. А от ее тела она потом тоже через туалет избавилась! Только, говорят, череп бедняжки в одном из сливных бачков спрятала — чтобы любоваться им, когда никто не видит!
— Короче, какую-то Таню в школе убили, а в туалете куски ее тела спрятали, — подытожила Зойка. — Ой, а давайте ее вызовем и спросим, как именно она умерла, а?!
— А это вообще хорошая идея? — засомневалась Ленка.
— А торговать своими ношеными трусиками через Интернет — хорошая идея? — поддела ее Ирка.
— А купили? — тут же заинтересовалась Маринка.
— Эй, алле, я вызываю! — сказала им Зойка, и девушки умолкли. Она повернулась ко
