Возвращение Безумного Бога 15 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

Я уеду жить в Лондон…

Все ещё Лондон

Живой коридор привел их на небольшую поляну в Гайд-парке — в ту его часть, которую Алистер никогда раньше не видел. А он-то думал, что знает этот парк, как свои пять пальцев. Видимо, у парка прибавилось пальцев, причем чужих.

В центре поляны из-под земли бил фонтан. Но не воды.

Густая, черная, маслянистая жидкость, похожая на нефть, смешанная с грехами и растворенными кошмарами, лениво вздымалась и опадала, не издавая ни звука. Вокруг фонтана в почтительном молчании стояли твари. Сотни их. Тысячи. Они ждали, неподвижные, как статуи в музее ужасов.

— Что это за дерьмо? — выдохнул один из уцелевших бойцов Драммонда — молодой сержант, у которого явно сломалась психика где-то час назад.

— Технически, сержант, это — не дерьмо, — сухо заметил Алистер, пытаясь прощупать магическую природу фонтана. То, что он почувствовал, заставило его кровь похолодеть, — Это нечто гораздо хуже. Это… источник. Разлом. Дыра между мирами. И судя по ауре — открыт он уже давно.

— Как давно? — хрипло спросил Драммонд.

— Лет… пятьдесят? Семьдесят? Трудно сказать. Магия здесь древняя. И очень-очень терпеливая.

Королева подошла к краю фонтана. Она смотрела на черную жидкость с каким-то странным, почти материнским выражением. Как смотрят на капризного, но любимого ребенка.

— Лорд Финч-Хаттон, — внезапно спросила она, не поворачиваясь, — скажите, какие-нибудь средства массовой информации еще функционируют? Интернет? Телевидение? На худой конец пойдут даже сигнальные костры.

Алистер опешил.

— Ваше Величество, я не уверен, что сейчас подходящее время для просмотра новостей… или обновления инстаграма…

— Мне нужно записать обращение к нации, — спокойно сказала она, — К армии. К выжившим. Срочно.

Она повернулась. На ее лице играла легкая, почти безмятежная улыбка — такая, какую рисуют на фарфоровых куклах в викторианских особняках с привидениями.

— Джентльмены, — произнесла она своим тихим, но теперь звенящим от нечеловеческой силы голосом, — я приказываю вам испить из этого источника. Прямо сейчас.

Все замерли. Даже твари вокруг как будто затаили дыхание.

— Простите, Ваше Величество? — переспросил Драммонд, и его голос предательски дрогнул, — Вы… шутите? Снова?

— Вы все слышали, майор, — улыбка королевы стала шире. И страшнее. И совершенно, абсолютно неправильнее, — Не заставляйте меня повторять.

И тут она начала меняться.

Сухая, старческая кожа на ее лице натянулась, разгладилась, стала белой, как фарфор, как мрамор, как смерть в свадебном платье. Тело вытянулось, изогнулось, затрещало, как ломающиеся ветки. Из-под лавандового костюма (того самого, который шили лучшие портные Лондона) с мерзким хрустом вырвались тонкие, белые, хитиновые конечности, похожие на лапы гигантского паука, сколопендры и ночного кошмара в одном флаконе. Их было шесть. Нет, восемь. Нет… Алистер сбился со счета.

Она выросла, вытянулась, возвышаясь над ними, как чудовищная белая статуя работы сумасшедшего скульптора. Ее человеческое лицо осталось, но теперь оно выглядело как жестокая пародия, маска, приделанная к кошмарному телу. Шляпка осталась на голове. Перо в ней весело покачивалось.

— Господи Иисусе, — прошептал Драммонд, и его винтовка со стуком упала на землю.

Алистер отшатнулся, инстинктивно выставив руки вперед. Боевое заклинание уже родилось у него на ладонях, горячее, злое, готовое вырваться. Но он не мог. Не мог ударить. Это была Королева. Его Королева. Которой он присягал.

И тут он понял.

Вырванная дверь вертолета. Глубокие борозды на металле. Не от взрыва. Не от удара. Борозды, оставленные когтями — мощными, острыми, безжалостными. Точно такими же когтями, которые сейчас украшали конечности этого… существа.

Она не выжила в крушении.

Она его и устроила.

— О… — сказал Алистер, — Ох…

— Вот именно, лорд Финч-Хаттон, — пропело существо голосом Королевы, только теперь этот голос был многослойным, многоголосым. Словно говорил целый хор из глоток, которые никогда не должны были научиться речи, — Вы всегда были сообразительны. За это я вас и ценила. Ценю. Буду ценить.

Она сделала шаг… другой. Ее хитиновые лапы с тихим, почти ласковым стуком касались земли.

— Испить… или умереть, — продолжила она, и в ее улыбке не осталось ничего человеческого, — Выбор за вами. А затем мы обратимся к армии. К парламенту. К нации. К подданным. Сопротивление бессмысленно. Оно всегда было бессмысленно.

Алистер сглотнул. Его разум лихорадочно перебирал варианты. Атаковать? Бесполезно. Он чувствовал силу, исходящую от нее. Древнюю, огромную, голодную. Его магия в сравнении с этим была как спичка против солнца. Злого, жестокого, чужого солнца.

— Сколько? — хрипло спросил он, — Сколько времени вы… это?

— С коронации, дорогой лорд, — мягко ответила Королева-монстр, — С самой коронации. Восемьдесят три года. Удивлены? Я всегда умела хранить секреты. Это часть работы. Улыбаться, махать ручкой и хранить секреты.

Она склонила голову набок, и это движение было отвратительно человеческим на ее чудовищном теле.

— Люди должны понять, — продолжила она, и в ее голосе звучало нечто, похожее на нежность, на безумную, извращенную любовь, — что Бездна… им не враг. Бездна — их самый настоящий, самый преданный друг. Союзник. Спаситель. Бездна даст им силу, бессмертие, цель. Бездна любит их. Так же, как я всегда любила свой народ.

Она раскинула свои конечности, как для объятия.

— Разве я была плохой королевой?

— Вообще-то, — раздался спокойный голос Алистера, и все повернулись к нему, — да. Были. Немножко.

Драммонд застонал.

— Милорд, может, не надо?

— Нет, майор, надо, — Алистер поднял голову, и в его глазах полыхнул холодный гнев, — Потому что я категорически против того, чтобы меня съели или превратили в мерзость. У меня на вторник назначен массаж.

Он взмахнул рукой. Воздух взорвался светом.

Боевое заклинание (чистое, концентрированное, выжигающее) ударило в тварей, окружавших поляну. Десятки их взорвались, завизжали, рассыпались пеплом. Алистер развернулся, руки его двигались в сложном танце.

Королева заверещала, когда языки огня обожгли ее хитиновые ноги. Она встала на дыбы, размахивая острыми конечностями-серпами.

Алистер создал стену огня, высотой с дом. Потом — еще одну. Его магия пылала, жгла, выедала из него жизнь, но он продолжал. Твари кипели, плавились, но все прибывали и прибывали.

— Королева, — прошептал он, глядя на чудовище в лавандовом костюме, — если вы меня слышите… я правда надеюсь, что вам было хотя бы комфортно эти семьдесят лет. Потому что сейчас мне придется вас поджарить.

Он сжал кулаки. И выпустил все. Огненный шторм захлестнул поляну.

Последнее, что он услышал перед тем, как сознание покинуло его, был многоголосый смех бывшей Королевы Англии.

И потом — темнота.

Синегорье, Эстро

Особое хранилище встретило нас прохладой и стерильной тишиной, словно мавзолей для особо опасных покойников. Массивное здание из темного камня, окруженное тремя кольцами защитных барьеров, казалось, дремало в утреннем тумане. Но это была обманчивая дремота хищника. Который спит с