Лесная ведьма - Ульяна Каршева
И обрадовалась: ложку, протиснутую между его губами, в его рту сумела перевернуть – и уставилась на нелюдя не хуже фамильяров, которые затаились наверху, с огромным любопытством следя за ними обоими. Выдохнула: сглотнул! И быстрее подала ему только бульона, рассчитывая, что уж пить-то он точно хочет.
Каким-то наитием она поняла, когда он насытился, и сама с сожалением допила остатки (совсем мало!) ушицы.
Когда миска опустела, ведьма призадумалась, не сбегать ли на ручей – помыть обе миски. Но усталость брала своё, и Мирна просто отложила посуду на перекладину дощатой стены. А потом легла на свою подстилку, прижавшись боком к Максу, которому шёпотом объяснила, что сторожить её не нужно, а нужно поделиться теплом на ночь.
Спала она чутко. Не шевелясь, сквозь сон слышала, как под утро, хмурое от серости, ушли-улетели из сарая спавшие на верхней полке фамильяры. Как, привстав рядом с ней, смотрел им вслед Макс. А потом снова лёг и не уснул, а задремал…
Потом проплыло мгновение, когда, бывший лёгким, сторожким, сон внезапно навалился тяжестью, заставившей утонуть в тёмных сонных глубинах. Но чувствовать происходящее она всё же чувствовала, хоть встать, проснуться не могла. И это ужасало. Заставила-таки себя выплыть из насланного сна, а потом догадалась, что проснуться – проснулась, а двигаться-то не может. Прямо как тот нелюдь… В странной дремоте, когда глаза с трудом открываешь, а открыть не можешь, она сначала ощутила, что рядом Макс – и это принесло облегчение. Пока не сумела поднять открытые глаза.
Огни-то магические со временем пропали. В сарае застоялся хмурый поутру осенний сумрак. Не разглядишь ничего, кроме смутных линий.
И разглядела… Впрочем, как сказать – разглядела… В сарае стоял кто-то высокий и тёмный. Ну, тёмный-то – понятно, почему. Но… кто?!
А этот постоял, постоял и пропал в то самое мгновение, когда она только-только сомкнула глаза (всего лишь моргнуть тяжёлыми веками успела) – и уже догадалась тоже, что наслали на неё… Но что? Магическое нечто? Или шаманское?
Но неизвестный и неузнанный – ушёл. И ничего не сделал. Значит… можно спать дальше? Тело налилось сонной морокой, заставляя видеть сны чуть ли не наяву…
…Предутренний сон ознаменовался тем, что ведьма слышала, как неуверенно встал Макс. Она во сне решила: собачине во двор захотелось. Пока не расслышала зовущее шипение от полуоткрытой двери. А что дверь полуоткрыта – стало ясно по ощутимому сквозняку, невозбранно гулявшему по маленькому помещению.
Ведьма вздохнула, пообещав себе лежать столько, сколько получится – то есть до времени, пока не остынет без собачины. Но любопытство взяло своё, и она тихонько встала с пола и вышла из сарая, раз только оглянувшись на нелюдя. Пригнулась даже, чтобы посмотреть, спит ли. Спал. Мимоходом проверила, что с охапкой травы под ним. Вроде сухо… И она вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Янис сидел на каком-то чурбачке, чуть не вросшем в землю. Злюка сидел сбоку от него. Оба фамильяра сосредоточенно наблюдали, как, потрескивая костями на своих крепких клыках, Макс жадно и торопливо пожирал заячью тушку. При виде хозяйки Янис озадаченно сказал:
«Представляешь? Эта мелочь умеет охотиться по-настоящему!»
- Это ты про кого? – прошептала Мирна.
«Про этого – шерстяного!»
«Если бы Янис меня не торопил, оленя бы завалил», - проворчал кошак.
Ястреб задумчиво посмотрел на него и вздохнул от переизбытка чувств. Посмотрел на свою ведьму.
«Ты знаешь… А я ему верю. Видела бы ты, как он на зайца-то прыгнул…»
- У него же задние лапы…
«Он с куста прыгнул! Прямо-таки свалился на него!»
Мирна только улыбнулась им. Судя по всему, все они, невольно застрявшие в избушке лесничего, без мясного не останутся.
Глава 6
Глядя на кормление громадной псины, легко увериться, что дружная компания фамильяров, сидевших в нескольких шагах от сарая, есть лучшая для строения-развалюхи охрана. Ведь все трое – видно отчётливо – довольно долго не собирались покидать выбранное место для кормёжки пса-фамильяра: оголодавший за последние сутки Макс яростно хрустел и потрескивал заячьими костями, а Янис и Злюка следили за насыщением огромного пса чуть ли не с научным интересом.
Поэтому Мирна немного обошла Макса, присмотрелась к глубокой царапине на его боку. Та оказалась сухой и уже начинала заживать. Надо бы только придумать мазь, чтобы края стягивались безболезненно, не тревожа собачину. Мазь… Мирна бросила взгляд на ястреба с кошаком, чуть дёрнула губами: попросить их, что ли, медведя завалить? Дело к осени, медведь сейчас гуляет зажиревший перед спячкой. Мазь будет отличной. Или хватит барсука? Тот тоже жиру нагулял, но у него жир лечебный, гораздо сильнее для заживления ран и прочего… Ладно, потом надо будет поговорить со своими фамильярами-охотничками. Медведь-то в любом случае предпочтительнее, если учесть время и едоков. Но потом. Всё потом. Поэтому ведьма спокойно собрала миски и ушла к ручью. Умывшись и почистив посуду пучком подсохших трав, она села на ствол дерева, когда-то сломанного бурей.
Сколько всего надо успеть за день… Надо бы думать о предстоящем, а она занимается глупостями, тратя время на пустые размышления: кто приходил в сарай ближе к утру? С какими намерениями? Или ей только приснилось, что кто-то был? Может, кто-то из магов заглянул проверить, как спится ведьме в дряхлом сарае, да ещё рядом со страшным нелюдем? Или забегал Матвей, который беспокоился за неё? Вошедший был высок, но ведь видела она его с пола, так что и дозорный мог проведать ведьму… Обряд на «прошлое посмотреть» – лень проводить. Слишком много времени берёт…
Насильно переведя бесполезные думки на другое, Мирна немного огляделась. Встала слишком рано. Солнце даже над лесом не поднялось… А погоды стоят тихие. Над водой, вон, дымка туманная еле шевелится… Нужные травы ещё можно найти. Но, если как всегда внезапно и вкрадчиво осядет иней на травах, растительность начнёт быстро терять последние целебные свойства…
Интересно. А можно вылечить двуликость нелюдя травами и ведьминскими приёмами?
Только подумала об интересном и уже начала прикидывать, что можно бы сделать, как за спиной, на тропе, лениво зашелестели сухие травы и опавшие
