Пилигрим - Юрий Неспящий

— Поняла, — сказала Рю, наблюдая, как зверопес хохочет все сильнее, вспоминая свою байку.

Фешань вдруг стал серьезным.

— И еще кое-что, — сказал он. — Я видел, на что вы способны, и из рассказа Усиочи пришел к выводу, что даже будь вас полсотни, вы бы не смогли одолеть врага.

— Что это значит?

— То, что ты либо не говоришь мне о вашем секрете, либо вы сами не знаете, почему древний был уверен, что у вас были шансы на победу. Почему он отправил вас на остров где была вероятность стычки с сильным противником. Пилигримов не бросают на заведомо обреченные миссии.

— Мне ничего не известно.

Зверопес смотрел в глаза гонкай полминуты. — «Никакая интуиция не поможет понять, говорит она правду или лжет,» — подумал он.

— Что же ха-ха, напомню, что говорить об этом не стоит никому.

— Поняла. Но почему вы были готовы рассказать это нам?

Фешань расплылся в улыбке.

— Просто люблю делиться секретами!

— Это глупо, — сказала Рю, как будто поздоровалась.

— Как грубо… — прококетничал Фешань и снова стал серьезным. — Я просто решил, что вы должны знать.

— Благодарю.

— Если у тебя есть похожая информация, я буду рад поменяться.

— Я изучала подлинные трактаты Айто, — сказала Рю. — я могу предположить, что те, кого вы называете Древними — почти наверняка харудо.

— Зачем обманывать? Я читали копии многих из них, и там нет ни строчки о харудо. Речь идет о неких Саоро.

— В той версии, что досталась мне, использовался иероглиф уечи, это искаженная форма старого наречия династии Айто. В другом трактате я нашла намек на то, где можно искать описание всех трансформаций этого символа… — Рю еще долго перечисляла цепочку своих догадок и находок. — В итоге я пришла к выводу, что в трактатах Айто, Саоро это никто иные как первые харудо.

— Ты так говоришь, будто они появились из ниоткуда.

— Подобное не исключено.

— И откуда у юной гонкай такие познания? — игриво спросил зверопес.

— Благодаря Мастеру Шо, у меня была возможность обучаться у мудрых мужей из Микаэ и соседних провинций.

— Кажется, этой возможностью воспользовалась только ты.

Фешань захохотал, не найдя отклика, опер локоть в руку и начал мять губу.

— Коли это правда, то это кое-что объясняет.

— Мне надо идти.

— Ясно. Если решишь, что твоя сестра сможет держать это в тайне, то расскажи и ей.

— Хорошо.

Гонкай развернулась в сторону туннеля и ушла.

«Она либо умрет очень молодой, либо достигнет высот, которым позавидуют многие». — подумал Фешань, улыбнулся и захохотал от мысли, что возможно и то и другое одновременно.

(Северный район Далай)

Рюга ковыляла по улицам все медленнее. Мокрый туман и ветер так и норовил закинут в глаза здоровенные снежинки. Нога разболелась, а костыль скорее раздражал, чем помогал, но когда гонкай пыталась идти только на своих, двоих ей казалось, что в бедре торчит нож. Духовые кости делали лишь хуже, что бесило гонкай еще больше. Вдобавок после драки с бесами Рюга чувствовала, что с ее духом что-то не так.

— Какого черта ты плетешься за мной, — шикнула Рюга, когда Соон подошел ближе.

— Выполняю приказ.

Рюга остановилась. Повернулась к парню. — «Ну и кислая же у тебя рожа,» — подумали она. В свете дня гонкай разглядела Соона получше. Бледная кожа, морщины не по годам и острые мышцы без капли жира. Вдобавок гонкай бесила рыжеватая бородка и залысины с вкраплениями седины.

— Значит, шавка? — спросила Рюга.

— Если не забыла, кем собралась стать, то напомню, что это ждет и тебя.

— Ты меня бесишь, плешивый.

— Взаимно. — Соон начал мять шею. — Знаешь, я рад, что мы наедине. Давно хотел сказать, что тебе стоит бросить затею, стать пилигримом. Лучше пойди в наемную охрану или…

— Тебя забыла спросить.

Гонкай развернулась, прошла пару кварталов и доковыляла до внутреннего двора казарм. Нога заболела еще сильнее. Рюга взорвалась:

— Я сказала, не ходи за мной!

— Я тебе не подчиняюсь, — ответил Соон.

Рюга все сильнее втягивала голову в плечи. Боковым зрением гонкай заметила, как Наэль копошится возле арсенала. Она заковыляла к нему.

— Здорова, — сказала Рюга.

Мальчишка кивнул.

— Потерял что-то?

— Да, нож.

— Тот самый?

Наэль снова кивнул, затем уставился за Рюгу. Там Соон, сидя на корточках, держал лезвие серебристого ножа в руках, будто прикидывал его вес.

— Отдай ему, — потребовала Рюга.

«И это тот мальчишка, о котором говорил Усиочи? — подумал Соон. — он уже точно стал убийцей…»

— Ты оглох?

Соон, не вставая, протянул нож рукояткой к Наэлю. Тот подошел, но брать не спешил. Оба вцепились друг в друга взглядами.

— Эй, он принадлежит ему, — сказала Рюга.

— Зачем в твоем возрасте нож? — спросил Соон, не реагируя на гонкай.

— Чтобы защищаться, — ответил Наэль.

— Слышал, ты и в атаке неплох.

— Если придется.

Глаза Наэля дрогнули. Он попытался выхватить нож, но лишь сцапал воздух.

— Эй! — Рюга зашагала к ним.

— Да ладно, держи. — Соон положил серебристую железку на траву. — Просто хотел проверить твою реакцию.

— Бери и шагай за мной, — сказала Рюга Наэлю.

Мальчишка, не отводя глаз, поднял нож.

— Отвали от него, понял? — Глаза гонкай засветились, впервые она разглядела духовое тело Соона. — «Урод плешивый…»

Хоть Соон и обладал внутренним духом, его было много, больше чем когда-либо видела Рюга. Но ее напрягло даже не это. Духовые каналы в теле пилигрима сияли как у настоящего Мастера. — «Сколько же ты тренировался?..»

— Наэль, мне нужно собрать всех.

— Зачем?

— Расскажу, когда соберем.

— Понял.

Мальчишка и гонкай прошли мимо Соона и зашагали в город.

«Чую доставит она нам бед…»

(Подземные Далай)

Акай — парень с мятными волосами и шрамами по всему телу, едва держал сознание. Он понял, что распят на цепях, которые прибиты клиньями. Акай уже бывал в этом месте. Едва заметный оранжевый свет подсвечивал высокий каменный свод над головой. Всю пещеру опутывали корни толщиной с дом.

По по плитам босыми ногами шлепала Лисара, расхаживая туда-сюда. Акай понял, что его дух подавлен ядом матери. Парень вспомнил, собирался напасть на Рюгу, которая вышла из подвала, где больше часа болтала с прибывшими чужаками, которых Акай тоже хотел убить.

— Мама, зачем ты остановила меня? — спросил он, слизывая кровь с губ.

— Дорогой ты очнулся. — Лисара подошла к сыну, припала на колени и обняла его за живот.

Два часа назад, за миг до того, как сын бандерши кинулся на красную гонкай, Лисара разинула свою челюсть втрое больше, чем это мог бы сделать обычный человек, и вонзилась клыками в шею сына. Она влила