Бюро «Канун», или Ужасы Ивота - Николай Ободников

А затем Осетр Кокарев умер — вредным, непрощенным и расстроенным.

— Что… что ты сказал?! — Лунослав вцепился в бездыханного дедка и затряс его. — Что за Влекущий?! Кто это?! Где найти его?! Куда он делся?! Ты… ты… гад чертов!

— Лунтик, — тихо позвал Булат.

— Что?!

— Помоги, брат…

— Черт возьми! Прости, Булат! — И Лунослав кинулся на помощь к товарищу.

Он осторожно помог Булату подняться — вместе с грязными иглами, торчащими в его спине. После смерти колдуна они легко выскользнули из почвы, но не из тела молодого человека.

— Какой диагноз, док? Гипс и кроватка? Или гранит и оградка? — спросил Булат. — Ядрен батон… Чувствую себя так, словно паленой водки выпил — где-то с полведра…

— Вечерком нормальной ведро выдуем! — И Лунослав со злостью вскинул Черномикон.

Пугающий фолиант распознал его гнев и растерянность и сделал всё сам. На обложке Черномикона возник чернильный вихрь, в котором затем исчезли все иглы — даже со спины Булата — с кровью и шматочками мяса. После этого вихрь исчез, полыхнув на прощание синим пеплом. Больше про́клятых игл не существовало. Булат заорал от боли и схватился за кровоточащую спину.

— Хрена себе! — охнул он.

— Хрена себе, — согласился Лунослав.

— Блин, а как-то полегче нельзя было эти швейные принадлежности из меня выдирать?! Всю шкуру попортил!

— Ну извини! — съязвил Лунослав. — Я с кактусами работать не обучен!

— М-да… Ноги-то свои видел?

Лунослав посмотрел вниз и едва не упал в обморок: в его сандалиях противно хлюпала кровь — после геройского рывка по иглам. Лунослав зажмурился, чтобы не видеть этого ужаса, на ощупь подобрал черную жемчужину и отдал ее Булату.

— От щедрот? — прищурился тот. — С чего вдруг?

Лунослав вздохнул:

— Это же у тебя всегда печеньки найдутся. К тому же этот дьявольский полупёс-получеловек тебя и до Черномикона признал. Только скрой его куда подальше — как косу!

— Назову — Алый! Эх, красота! — Булат поцеловал черную жемчужину и спрятал ее в нагрудный карман. — А слово слышал, что колдун против нас брякнул? Как его? А! Чертовидцы! Как по мне, звучит круто и стильно! Мне нравится!

— А мне — нет! — возразил Лунослав.

— Почему?

— Потому что я еще ни одного черта не видел!

— А ведь верно, брат шаман. Верно. Ну что, погнали зализывать раны?

И они, поддерживая друг друга плечами и безобидными колкостями, побрели назад к уазику. Впереди их ожидала увлекательная дезинфекция водкой — ног, спины и ротовой полости…

А теперь вопрос на засыпку: можно ли быть хорошим человеком и при этом творить зло? Возможно, кто-то возразит и скажет, что так не бывает. Отнюдь. Иначе как объяснить ситуацию, когда папа приводит своего ребенка поплавать над захоронениями ядовитых веществ? Безусловно, это плохой поступок. Возможно, он совершен из лучших побуждений. Но кому из нас так или иначе не доводилось бывать на месте этого глупца? Возможно, нам всем есть чего стыдиться. А возможно, нам всем стоит поплавать в местах, где мы захоронили свою совесть…

Глава 9

Вы когда-нибудь задумывались над словосочетанием "гробовое молчание"? Что оно, по-вашему, значит? Что тихо как на кладбище? Или что тот, кто вслушивается, сам в гробу? Или, может, оно означает, что живые в присутствии мертвых должны молчать?.. Давайте заглянем на один заброшенный погост Старого Ивота. Это забытое богом место находится неподалеку от улицы Островского. Там мы узнаем, что гробовое молчание может сопровождаться еще и тихим хрустом…

Итак, дурная полночь, погост, голодно свищет ветер…

Тиха летняя ночь — особенно на заброшенном погосте. Зловеще поскрипывает покосившаяся церквушка. На ее жутком фоне неторопливо плывут холодные звезды. Среди заросших могил гоняет камешки ледяной ветер. На трухлявых крестах едва слышно гниет черный мох. Прошло уже много лет с тех пор, как здешняя земля в последний раз принимала в себя мертвецов.

Внезапно ворота погоста озарились бездушным светом электрического фонаря. Это пришел Валька — внешне обычный десятилетний мальчик. Помимо фонаря, в его руках была лопата. Валька по-звериному принюхался и стал обходить могилы. Возле каждой из них он останавливался и шумно втягивал ноздрями запахи кладбища. Затем он морщился и брел дальше. Он искал. Наконец Валькиного носа достиг едва уловимый костный аромат, и мальчик остановился.

Валька повесил фонарь на крючковатую ветку, взял лопату поудобнее и стал копать. Никто бы не посмел помешать ему сейчас. Он не уставал и не потел. Минут через тридцать он откопал разложившийся гроб. Через его пробитую крышку Валька увидел верхушки человеческих костей. От их вида мальчика затрясло. Он откинул лопату и принялся доставать добычу.

Набрав с дюжину костей, Валька бережно разложил их и отсортировал по размеру. Он пробежался по ним пальчиками и решил, что на этот раз начнет с самой большой. Валька взял бедренную кость, принюхался и закатил глаза. А затем он укусил ее! Еще и еще! Еще и еще! В глазах Вальки появились одержимость и безумие, и он стал обгладывать и обсасывать кость, пачкаясь в земле с червями. Он и сам стал похож на могильного червя.

Ожидаемо хрустнуло… Но то жалко треснула кость. Зубы же Вальки были нечеловечески прочны. Он закончил разгрызать остатки бедренной кости, взял ту, что поменьше, и с упоением впился в нее. Когда и с ней было покончено, он принялся за следующую. За этим отталкивающим и неаппетитным занятием Валька провел несколько часов, пока наконец не осталась самая маленькая косточка — крайняя фаланга мизинца. Забросив ее в рот, словно леденец, Валька принялся закапывать могильную яму.

Когда всё снова стало выглядеть как прежде, Валька взял фонарь, закинул лопату на плечо и направился к выходу с погоста. Он был сыт и доволен. В спину ему жалобно провыл ветер.

Да, у этого мальчика имелись проблемы. Однако их корень крылся не в особенностях воспитания или недостатках домашнего рациона, а в зле, которым был одержим этот ребенок…

Полдень. Центр Старого Ивота.

Лунослав и Булат сидели на оградке магазина «Жменикс» и ожидали его хозяйку. От нечего делать Булат лузгал семечки, а Лунослав безразлично считал, сколько людей из здания администрации Старого Ивота перебежит через дорогу в больницу и обратно. Наблюдался некий сокровенный водоворот бюрократии и здоровья.

— Жизнь — коротка, но мы всё равно чего-то ждем! — буркнул Булат. — Вот и в чём смысл этой хрени?

— В том, что