Зловещие маски Корсакова - Игорь Евдокимов

Вопреки опасениям Корсакова, ночь прошла абсолютно спокойно. Колокольчики в коридорах не звонили. Озеро не горело зловещим светом. Из окон усадьбы не виделись тени жутких чудовищ, кружащих вокруг дома. Никому даже не снились кошмары. Их противник будто бы издевался над ними, затаившись.

В отсутствие Марфы Алексеевны должность штатного повара взял на себя Постольский. Его дежурство было последним, поэтому, выспавшись за шесть часов, после его окончания он заварил чай, пожарил яичницу, разогрев сковородку на газовой горелке из походной лаборатории, и смастерил бутерброды из принесенных припасов. Кухня все еще стояла запертой.

За импровизированным завтраком, который с ним разделили Постольский, Беккер и Федор, слово взял Корсаков:

– Итак, господа. За прошедшие сутки мы узнали много нового, включая открытие профессора Беккера. Но, к сожалению, так и не смогли приподнять завесу тайны над природой нашего противника. Такое ощущение, что у нас, с одной стороны, слишком мало подробностей, а с другой – слишком много. А значит, пришла пора обратиться к источнику всех наших беспокойств.

– Озеру? – уточнил Постольский. – Ты что, собрался лезть в озеро?

– К сожалению, все ответы, похоже, таятся на дне, а значит, мне надо туда же, – пожал плечами Владимир, невозмутимо закинул в рот последний кусок бутерброда и отряхнул руки от крошек. – Федор, позвольте вопрос: я же правильно понял вас и госпожу Коростылеву? Вы упоминали о том, что у Николая Александровича были «костюмы», во множественном числе. То есть не один, так? И мне тоже найдется?

XIII

1881 год, июнь, усадьба Коростылевых, утро

– Ты все-таки сошел с ума, да? – мрачно уточнил Постольский.

– Почему-то меня регулярно об этом спрашивают… – беззаботно ответил Корсаков, выполняя гимнастическую разминку на берегу озера.

– Водолазный костюм – это сложнейшее оборудование! – не отставал от него Павел. – С чего ты взял, что умеешь им пользоваться?

– С того, что я уже как-то в нем нырял, – спокойно пояснил Владимир. – После окончания гимназии я год путешествовал вокруг света. Лично представлялся старым знакомцам моих родичей, набирался опыта, да и, чего греха таить, развлекался немного, как и пристало отпрыску старой богатой семьи. Так вот, в Италии мне показали водолазный костюм, и я даже ненадолго погружался в нем под воду. Это не так сложно, как кажется.

Однако Корсаков очень быстро понял, что его воспоминания оказались излишне оптимистичными. Костюм представлял из себя отечественную версию «трехболтовки», сходной по строению со скафандром Августа Зибе[18] и дополнительно доработанной Коростылевым. Состоял он из массивного медного шлема с тремя иллюминаторами, резинового непромокаемого костюма и утяжеленных водолазных сапог. С берегом его соединял шланг, по которому ныряльщику поступал воздух, закачиваемый с помощью насоса. Также к нему прилагалась система грузов. Один только шлем весил тридцать с лишним фунтов, а в собранном состоянии костюм тянул на все сто восемьдесят[19]. Под таким грузом Корсаков быстро согнулся в три погибели, напомнив окружающим горбуна Квазимодо из популярного романа Виктора Гюго. В Италии его погружение заняло немногим больше пяти минут. Сейчас же ему предстояло оказаться в опасных водах, да еще и на более длительный срок.

У Владимира ушло несколько часов, чтобы приноровиться к хождению в костюме, который он для себя прозвал «железной девой» в честь знаменитого пыточного приспособления. Внутри скафандр вообще представлял собой парилку – по крайней мере, на берегу. На дне, как предполагал Корсаков, его не согреет даже шерстяной комбинезон, прилагавшийся к комплекту. Видимость сквозь смотровые стекла оставалась крайне ограниченной. Но главной проблемой стала ненадежность. Коростылев полностью доработал только тот костюм, в котором сам погрузился в озеро. Доставшийся Владимиру экземпляр все еще страдал от важного конструктивного недочета – водолаз должен был крепко стоять на своих ногах. Если он упадет, то под кожаную рубаху и шлем может залиться вода.

Свою лепту в описание ожидающих Владимира ужасов внес Беккер. Вильям Янович с глубокомысленным видом обошел будущего водолаза, внимательно разглядывая его костюм, а затем заключил:

– Я так понимаю, что грузы вы должны будете скинуть, если захотите быстро всплыть, так?

– Таков принцип, да, – подтвердил Корсаков, как раз снявший шлем и откинувший со лба прядь мокрых от пота волос.

– Хм… Я бы на вашем месте так не делал.

– Почему же? – еще больше напрягся Владимир.

– Видите ли, необходимо принимать в расчет давление, – завел очередную лекцию Беккер. – Даже если вы погружаетесь и поднимаетесь равномерно, вы все равно ощутите на себе неприятную разницу в давлении между поверхностью и дном озера. Если же вы попытаетесь экстренно всплыть, то кумулятивный эффект от этой разницы может нанести непоправимые травмы вашему организму.

– Это какие? – нервно сглотнул Корсаков.

– О-о-о, их множество, – жизнерадостно заявил Вильям Янович и принялся загибать пальцы. – У вас будет ломить кости. Возможно, вы получите повреждения внутренних органов. Разрыв барабанных перепонок тоже исключать нельзя…

– Спасибо, профессор, достаточно, – остановил его Владимир. Постольский, молча слушавший их диалог, просто взглянул на друга с выражением: «А я тебе говорил!»

На мгновение Корсакову захотелось малодушно отказаться от идеи погружения – при встрече с неведомым обитателем озера в этом неуклюжем приспособлении он окажется практически беспомощным. Но минутная слабость прошла. Он обязан опуститься на дно, если хочет разгадать тайну исчезновения Коростылева. Поэтому он поднял с земли шлем и объявил:

– Что ж, тогда постараюсь не торопиться. Упаковывайте меня, господа!

* * *

Поддерживаемый Федором и Постольским, Владимир вошел в воды Глубокого озера. Когда уровень дошел до горла, помощники отступили, и дальше Корсакову пришлось рассчитывать только на себя. Камердинер и Павел вернулись к насосу на берегу, через который Корсакову в костюм подавался воздух. Еще одна лебедка с тросом крепилась уже непосредственно к его поясу. За неимением второго говорильного шнура его решили использовать для связи с берегом. Если бы Корсаков столкнулся с опасностью на дне, от него требовалось трижды дернуть за трос и начать скидывать дополнительный груз. Задачей же Федора и Постольского было вытянуть его на поверхность. Беккер покинул их и вернулся с камердинерским ружьем в дом, охранять Наталью и Софью. В ответ на заданный скептическим тоном вопрос Постольского, умеет ли он стрелять, Вильям Янович бодро сказал:

– Молодой человек, прошу вас! Я бывал на охоте!

– Надеюсь, он бывал на охоте чаще, чем ты нырял… – пробормотал Павел, обеспокоенно взглянув на Корсакова. Тот все равно бы не услышал.

Владимир захватил еще один гарпун (хотя Николаю, судя по всему, орудие не