Ведовской дар. 1. Ведьма правды - Сьюзан Деннард

– Но я не слышу музыки, – поспешила сказать Сафи, ускользая от наглеца.

Он перехватил ее руку с легкостью опытного бойца.

– Музыка будет, – пообещал он и тут же позвал кого-то: – Каллен? – Высокий юноша с пирса возник рядом с ним. – Вели оркестру сыграть форстеп.

Нубревниец не отрывал взгляда от Сафи, но его улыбка вдруг стала озорной.

– Если вы не знакомы с нубревнийским форстепом, донья, я, конечно, готов выбрать что-нибудь другое.

Сафи хранила стратегическое молчание. Она действительно знала танец, и если этот парень хотел смутить ее на танцевальном паркете, то его ждал большой сюрприз.

– Я знакома с форстепом, – бросила она. – Пойдемте.

– Вообще-то, – ответил парень, и в его голосе послышалось удовлетворение, – я предпочту остаться. Пусть уходят другие.

Он взмахнул рукой, и нубревнийцы вокруг них внезапно расступились, освободив место для танца.

До Сафи донеслись слова гостей неподалеку:

– Только посмотрите, с кем танцует принц Мерик!

– Принц Мерик пригласил ту девчонку фон Гасстрель…

– Это принц Мерик?

Имя вихрем носилось по залу, пока не достигло ушей Сафи. Оно сияло блеском истинной славы, свойственной только именам подлинных аристократов.

Адские врата, неудивительно, что парень выглядел таким самодовольным. Он был принцем Нубревнии.

Танец начался, и Мерик не сразу понял, что совершил ошибку.

Надеясь преподать девице урок хороших манер – в конце концов, она должна была вести себя как донья, а не уличная задира, – и, возможно, хоть немного унять бурлящую в груди ярость, Мерик в итоге унизил сам себя.

Несносная донья танцевала куда лучше, чем он рассчитывал. Она не просто знала нубревнийский форстеп – излюбленный танец парочек, считающийся вершиной бального мастерства, – но и была хороша в нем.

Каждый тройной удар Мерика пяткой и носком она повторяла точно в такт. Каждое двойное вращение и выбрасывание руки вперед она успевала зеркально отразить.

И это была лишь первая четверть танца. Когда они перейдут к более близкому контакту и начнут двигаться, почти сливаясь телами, он определенно вспотеет и станет задыхаться.

Конечно, если бы Мерик перед тем, как пригласить нахалку на танец, дал себе время задуматься, он бы понял, чем рискует. Он же собственными глазами видел, как девушка дерется, и был впечатлен, как она с помощью скорости и хитрости одолела мужчину вдвое больше и сильнее ее.

Мелодия ускорилась, скрипачи активнее задвигали смычками. С тихой молитвой, обращенной к Нодену, восседающему на Коралловом троне, Мерик сделал несколько шагов вперед. «Поступь всепобеждающего моря» – так называлась эта фигура. Потом он приостановился, подняв одну руку вверх, ладонью наружу.

Молодая донья ринулась вперед. Она подмигнула Мерику, сделав два шага, и почти без усилий совершила два быстрых поворота вокруг оси, прежде чем ответно ударить по его ладони. М-да. «Вальс переменчивой реки».

Их руки поднялись вверх, ладонь к ладони, и единственным утешением Мерика, когда они перешли к следующему движению танца, было то, что ее грудь вздымалась так же часто, как и его.

Правая рука Мерика обхватила девушку, и он с некоторой долей свирепости развернул ее лицом в ту же сторону, куда смотрел сам, а затем прижал к своей груди. Его рука скользнула по ее животу, пальцы раздвинулись. Ее левая рука взметнулась вверх, и он поймал ее.

И тут танец по-настоящему усложнился. Перемещение ног в приливе чередующихся прыжков в разных направлениях.

Движения бедрами, подобные ходу корабля по волнам в штормовом море.

Пальцы Мерика скользили по рукам, бокам, талии девушки, как струи дождя по парусу корабля.

Они двигались под музыку до тех пор, пока оба не вспотели. Пока не дошли до третьей части.

Мерик развернул девушку лицом к себе. Ее грудь прижалась к его груди – и, судя по всему, та оказалась вполне упругой. Парень не понимал, насколько высокой была его партнерша, пока ее глаза не уставились прямо в его, а ее прерывистое дыхание не смешалось с его собственным.

Потом обрушилась новая волна мелодии, ее ноги обвились вокруг его ног, и он забыл о том, кто эта девушка такая и почему он затеял этот танец.

Потому что ее глаза оказались такого же цвета, как небо после грозы.

Мерик не понимал, что происходит, и даже не заметил, как ожил его дар колдуна ветра. Нечто пробудило самую непокорную часть его магической силы. Каждый его выдох порождал ветерок, что играл с волосами девушки, трепал подол ее платья.

Донья никак не отреагировала. Она не отрывала взгляда от Мерика, и в этом взгляде был вызов, который заставлял парня все глубже погружаться в волны танца. Музыки. Этих глаз.

Каждый рывок ее тела назад – движение, подобное отливу там, где река впадает в море, – вызывал ответный рывок, с которым Мерик прижимал ее к себе. И к каждому рывку девушка добавляла сильный удар каблуками. Еще одна фигура, с которой Мерик раньше не сталкивался, но он принял вызов и справился. Ветер вокруг них усиливался, словно вот-вот должен был начаться ураган, а молодые люди оказались в его эпицентре.

Девушка ни разу не отвернулась. Ни разу не уступила.

Лишь когда раздались последние такты мелодии – резкий переход от скользящего циклона струнных к простому щипковому басу, который следует за каждой бурей, – Мерик осознал, как сильно они сблизились с партнершей. В прямом и переносном смысле.

Их тела слились, сердца бились о грудную клетку друг друга. Мерик провел пальцами по ее спине, плечам и рукам. Последние капли проливного дождя.

Музыка замедлилась. Сафи отстранилась первой, отступив на требуемые четыре шага. Мерик не отрывал взгляда от ее лица и лишь заметил, что, когда девушка отошла, его ведовской дар ветра утих. Юбки перестали развеваться, волосы упали на плечи.

Затем он тоже сделал четыре шага назад и сложил руки на груди. Музыка оборвалась.

И к Мерику вернулась тошнотворная уверенность в том, что Ноден и его священные рыбы смеются над ним со дна моря.

Глава 10

Один за другим члены племени мидензи приходили, чтобы поприветствовать Изольду. Чтобы внимательно рассмотреть девушку, которая покинула общину и теперь хочет вернуться.

Изольде казалось, что после того, как она лишилась длинных волос, голова стала слишком легкой. К тому же она чесалась. Но, как и следовало примерной ведьме нитей, девушка и не думала почесаться. А еще она не ерзала на табурете, и на лице ее не читалось ничего, кроме уместной вежливой улыбки.

Нити номатси были пугающе выцветшими. Только нити Корланта, пульсировавшие за