Ведовской дар. 1. Ведьма правды - Сьюзан Деннард

– Изольда!

Взгляд девушки метнулся вправо. Альма мчалась к ней верхом на неоседланной кобыле. Коричневые бока гнедой были почти неразличимы в темноте, как и черное платье Альмы.

Девушка притормозила, чтобы Изольда взобралась и села впереди нее. На спине у ведьмы болтался традиционный щит номатси – деревянный квадрат, который обычно защищал кочевников в пути.

Альма пустила лошадь в галоп по направлению к воротам. Нити племени натянулись сильнее и запульсировали. Люди знали, что их обманули.

Вот почему в сторону девушек полетели камни, а воздух наполнился отчетливым звоном натянутых луков и ревом Корланта:

– Остановите их! Убейте их!

Но Изольда и Альма были уже у дубов, росших вдоль стен. Камни попадали по стволам деревьев, стрелы запутывались в ветвях, а какие-то вонзались в щит Альмы.

– Где мама? – крикнула Изольда.

Ворота стремительно приближались. Они вот-вот захлопнутся… Нет. Не успели. Ворота треснули и снова начали открываться.

Альма направила лошадь в расширяющийся проем. Гнедая чуть свернула в сторону и подставила бок под летящие стрелы. Что-то тут же попало в руку Изольды.

Удар оказался таким сильным, что Альма чудом успела подхватить девушку и не дать ей упасть на землю. Изольда не сразу поняла, что это было – может быть, камень… Боль пульсировала и нарастала. Девушка опустила глаза и с тревогой обнаружила, что в руку чуть повыше локтя вонзилась стрела. Торчало только кедровое древко с черно-белыми петушиными перьями на конце.

Бросив взгляд назад, она увидела Корланта, отвесившего ей насмешливый поклон. Его лицо в лунном свете сияло от удовольствия. И тут Альма пронзительно закричала прямо в ухо:

– Держись крепче!

Изольда отвернулась и вцепилась в гриву, пока они галопом скакали по лугу, а сквозь приоткрытые ворота доносились крики соплеменников. Девушка сжимала бока коня ногами, а кончики пальцев задрала вверх, как учила мать.

Мама.

Изольда прищурилась, и ей показалось, что она видит впереди фигурку женщины верхом на коне, а чуть позади несся еще один силуэт помельче – Рык. Должно быть, это Гретчия проломила для них ворота и поскакала вперед, доверив Альме вывезти Изольду.

«Корлант явно понял, что мы с Альмой задумали», – вот что сказала Гретчия. Значит, у них был план против Корланта, который жаждал смерти Изольды, хоть она и не могла понять почему.

На какое-то мгновение девушка пожалела, что вместо колдуна крови ей пришлось разбираться с Корлантом и всем племенем. Но эта мысль быстро ушла. По крайней мере она осталась в живых. Если бы колдун крови стрелял в нее, он вряд ли бы промахнулся.

Хотя Корлант тоже почти попал. Если бы стрела вонзилась тремя дюймами левее, то оказалась бы в груди Изольды. А если на дюйм правее – попала бы в артерию, и девушка истекла бы кровью.

Так что Изольда мысленно поблагодарила Всеблагую Луну, освещавшую им путь, и вознесла молитву о том, чтобы Сафи ее дождалась.

А колдун крови – нет.

Глава 11

Колдун крови Аэдуан отчаянно скучал. Он вращал запястьями, то сгибал, то разгибал пальцы, шевелил лодыжками – делал все, чтобы держать мускулы в готовности, а нервы – в узде.

Но прошло уже четыре часа с того момента, как он растянулся на стропилах на чердаке под крышей замка дожа. Колдун уже давно скинул капюшон и даже расстегнул застежку плаща под горлом. Но поскольку его видели только шестнадцать таких же наемников, растянувшихся на стропилах неподалеку, да еще семейство воркующих голубей в гнезде рядом с ним, монах не боялся, что жалоба на крамольное отступление от строгих правил ношения одежды дойдет до стен кар-авенского монастыря.

Даже если такое случится, старых монахов больше будут волновать тактические ошибки их наемника, чем возможное неуважение к Кар-Авену. В конце концов, Кар-Авен был всего лишь мифом, а бронзовые пиестры – вполне реальной вещью.

Реальной, но все еще недостижимой для Аэдуана. Йотилуцци объявил награду за двух девушек, напавших на его карету, и колдун крови хотел получить ее. Очень хотел. Он успешно выследил ведьму правды в районе Южной пристани… но тут же потерял ее след.

Вскоре после этого, по счастливой случайности, он наткнулся на ту девушку-номатси у канала, но и она ускользнула от него. Хуже того, Аэдуан не смог выследить ее, потому что запах ее крови резко оборвался.

За двадцать лет жизни Аэдуан ни разу не встречал человека, чью кровь он не смог учуять.

Ни разу.

Это… встревожило его. До зубовного скрежета. Даже сильнее, чем то, что он упустил ведьму правды, крайне редкую и ценную добычу. И вот теперь вместо того, чтобы охотиться на тех двух девушек, Аэдуан застрял здесь, под крышей дворца дожа, охраняя бал непонятно от кого.

Наемник поднес к глазам тонкую бронзовую подзорную трубу и заглянул в отверстие, проделанное в потолке. Внизу гости скользили по мраморному полу. Яркие пятна оранжевого, зеленого и голубого бархата смешивались с пастельными мазками нежного шелка. Ну что за напрасная трата времени… Чего такого могло случиться на дипломатическом балу? Как всегда говорил отец Аэдуана, Двадцатилетнее Перемирие сделало людей ленивыми и неамбициозными.

Когда в уши ударили первые такты нубревнийского форстепа и каблуки застучали по мрамору, Аэдуан решил сменить обстановку. Медленно развернулся на отведенном ему пятачке под крышей и пополз в сторону веревочной лестницы. Миновал двух других наемников, которые нервно переглянулись, заметив его.

– Порожденье Пустоты, – донесся до него испуганный шепот, но Аэдуан сделал вид, что не слышит. Ему нравилось, что его окружали слухи. В том, что наемника боялись, было много плюсов. Например, ему давали выбрать лучшее место для несения вахты или засады. Даже Адские Алебарды из Карторры и Марстокийские Гадюки, личная охрана императрицы Ванессы, позволили Аэдуану первым войти во дворец дожа.

Аэдуан коснулся потолка бального зала, и тут же открылся проход, проделанный внутри двойной стены. Вниз, на целых пятьдесят футов[4], до самого пола, свисала веревочная лестница. Кстати, самого дрянного качества, вообще не дающая ничего для защиты дворца. Если бы наемникам, что сейчас притаились на стропилах на чердаке, нужно было быстро попасть в зал, спуск по такой лестнице занял бы слишком много времени. Вот еще один отличный пример того, насколько беспечными стали дальмоттийцы – как и все остальные, впрочем.

В тот момент, когда началась вторая часть форстепа, каблуки Аэдуана мягко стукнули по полу. До тайного прохода внутри двойной стены доносилось пение скрипок, такое пронзительное,