Бюро «Канун», или Ужасы Ивота - Николай Ободников

Несмотря на то, что удар пришелся по выходцу с того света, ойкнул почему-то именно Валька. И дело было не в том, что Булат обрел способность причинять вред нематериальному и сверхъестественному — после наложенного на него в баре «Прощание» заклятия из Черномикона. Такова была особенность подлой связи призрака с Валькой: весь ущерб за двоих получал ребенок. На лице мальчика появился синяк.

— Булат, прекрати лупить ребенка! — проорал Лунослав, бросаясь к Вальке.

— Сдурел, что ли, дрищ-колдун?! — крикнул в ответ Булат. — С каких это пор ты так всякую дрянь аномальную величаешь?!

— Посмотри на Вальку, балбес!

— Ядрен батон! Я понял! — Булат покрепче ухватился за ледяные руки призрака, чтобы не остаться без ушей, и приготовился терпеть. — Читай уже эту хренову белиберду, брат шаман!

Лунослав укрылся с Валькой от бесновавшегося ветра за могильным камнем и стал надрывно читать. Призрак, услышав вновь зазвучавшие противные слова изгнания, выпустил Булата и полетел к Вальке — чтобы слиться с ним, разорвать его изнутри, а затем — скрыться.

— Куда собралась, скотинушка?! — процедил Булат и в воздухе вцепился в дьявольское отродье.

Они приземлились рядом с Валькой, и призрак успел наполовину вернуться в ребенка. Однако окончательному слиянию помешал Булат, удержав зло снаружи. Они втроем несколько раз прокатились по холодной земле погоста: бессознательный мальчик, воющий призрак и голый Булат с ароматом розмарина…

Следующие несколько часов до рассвета наши герои всеми силами боролись за жизнь Вальки: Булат — держал буйствовавшего призрака, Лунослав — читал. А над ними рвал и метал потусторонний ветер. Часы раздробились на минуты, минуты рассыпались на секунды, а секунды стали вечностью для этого нелегкого противостояния.

В итоге, ближе к самому концу, Булат перестал что-либо чувствовать, а Лунослав окончательно охрип. Наконец послышался дьявольский гул и показалось солнце. Черно-красная нить между мальчиком и призраком сразу истаяла, а ветер утих.

— Наконец-то, сволочь! — проорал Булат и окончательно выдернул призрака из Вальки. — Черномикон, Лунослав! Скорее!

Лунослав хрипло булькнул в ответ и сбе́гал в уазик за фолиантом, а затем с наслаждением вре́зал им призраку. Возникла привычная черная вспышка, и призрак стал очередным черным листом. Вдруг Валька очнулся, вскочил и с удивлением потрогал свой живот. Выглядел мальчик вполне здорово.

— Хочу есть!.. — неверяще сказал он и сча́стливо хохотнул. — А еще я могу говорить! И смеяться!

— Да ничего особенного, — пожал плечами Булат. — Просто сняли тебя с костяной диеты, приятель.

— Спасибо, — прошептал Валька и заплакал. — Это… это было очень страшно…

— Угу!.. — сипло согласился Лунослав.

Пока Булат одевался и убирал остатки почивших бутербродов и чая, Лунослав отвел Вальку к машине. Затем они отправились к Касьяне Жадильевне, чтобы сообщить ей о том, что сегодня ее внук остался без костей. Она так растрогалась, что даже наградила сотрудников бюро двумя баночками пива — безалкогольного.

Лунослав и Булат покинули дом хозяйки «Жменикса», сели в уазик и обессиленно развалились на сиденьях.

— Как-то даже обидно, — наконец заметил Булат, вертя в руках банку пива. — Лучше бы уж просто «спасибо» сказала — или пинка под зад дала!

— Ты… ты не будешь? — жадно просипел Лунослав, которому после многочасового чтения одной баночки было маловато.

— Ну уж нет! Хрен тебе! Ты и так мне пиво обещал!

— Так вот же оно!

Они измученно рассмеялись и отправились обратно в бюро — мыться, отсыпаться и в меру балагурить…

Одержимость — неотъемлемая часть наших жизней. И для этого совершенно необязательно, чтобы нас осаждало нечто дьявольское. Кто-то раб алкоголя. Кто-то никотиновый наркоман. Кто-то не мыслит жизни без коитуса с женой ближнего своего. Разнообразных зависимостей, как и людей, — миллиарды. И все мы — их заложники. Нужно лишь следить, чтобы страстное вожделение чего-либо не переросло в сверхценный бред или что похуже. Иначе в этом случае сверхценными станете вы сами — для заведений с мягкими стенами и обязательным приемом лекарств…

Глава 10

Есть ли хоть один русский городок, в котором нет площади Ленина? И есть ли хоть одна такая площадь без памятника вождю мирового пролетариата? Великое наследие великой страны. Но — чу! Что это?! Это зло в Старом Ивоте предлагает ознакомиться со своим творческим подходом к памятникам на площадях. Что ж, не будем заставлять его ждать. Ибо зло не умеет этого — оно просто есть. Ну а нам есть на что посмотреть.

Итак, Старый Ивот, три часа ночи, небезызвестная площадь перед Домом культуры…

Над площадью Ленина лилась одинокая песня. Она была про степного волка и его деток. Это пел Колька Омаров — двадцатилетний выходец из дома и из себя. Для полноты также укажем: Колька Омаров любил кольца кальмаров. Его кличка — очевидна. Его компания — тоже. Верно, его приятелями на сегодня стали пакетик с любимой закуской и бутылка водки. Глоток — колечко. Глоток — колечко. Колечко-колечко — глоток-глоток-гло-о-о-о-оток! Эх, хорошо!

Колька не уважал и не понимал ночные прогулки, но на сей раз на него словно нашла какая-то блажь. Иначе как объяснить, что он купил накануне веревку, как следует намылил ее, а затем вышел с ней в ночь? Чтобы заглушить необъяснимый страх, который душил его вот уже несколько дней, молодой человек взял с собой кальмары и водку. Он боялся веревки. Однако куда страшнее было избавиться от нее. В итоге Колька плюнул на всё и подчинился этому подозрительному порыву…

Он закончил горланить, подбежал к памятнику Ленина, поцеловал его постамент и с ужасом замер. И потусторонний кошмар не заставил себя долго ждать: из-за постамента вышло пугающее существо. Это был демон — жуткий и серый. У него не было ни рожек, чтобы бодаться, ни копыт, чтобы ими бить. Он напоминал гуманоида — с навеки застывшим бледным лицом. А еще он был тих и молчалив. За спиной у него горбился мешок.

Демон подошел к вспотевшему Кольке и сел прямо перед ним, скрестив почти человеческие ноги. Молодой человек украдкой заглянул в слепые, застывшие глаза демона и едва не лишился чувств. Он попытался заорать — и не смог. Вместо этого он тоже присел. Демон с ужасающей неспешностью вынул из мешка мисочку. Такие были у самоубийц Кануна. Находясь во власти этого чудовищного существа, Колька против воли взял странную посуду. Затем демон вынул из мешка горсть сверхъестественно белого риса.

Колька обреченно понял, что это конец его эпохи. Все его эмоции словно заледенели. Демон медленно разжал дьявольскую руку, и рисинки с тихим постукиванием упали в мисочку, словно