Распутанный - Шеннон Мессенджер

Киф прочистил горло и выпрямился во весь рост.

— Я буду контролировать эти способности.

Это прозвучало так, будто он сам в это верил.

Но он должен был в это поверить, даже несмотря на то, что Декс не смог придумать никаких приспособлений, которые могли бы ему помочь, а от мерзкой стряпни Элвина и Кеслера ему стало только хуже.

Должен был быть какой-то способ справиться с этим.

В противном случае его мама победила.

Мысли о ее самодовольном, бессердечном выражении лица, когда она сказала ему принять перемены, было достаточно, чтобы он поднялся на ноги, стряхнул с туники хрустящие листья и закинул рюкзак на плечо.

Он бежал из Затерянных городов не потому, что сдавался.

Он ушел, чтобы обезопасить всех, пока не выяснит, что с ним происходит, и либо найдет способ остановить это, либо позаботится о том, чтобы никто никогда не узнал, на что он способен.

И если Черному Лебедю удавалось сохранять существование Фостер в тайне более двенадцати лет, пряча ее среди людей, тот же трюк должен был сработать и с ним.

Это был надежный план.

Он просто должен был придерживаться его.

Да, возможно, это будет сложнее, чем он себе представлял, но что еще было нового?

Он рос с холодным, осуждающим отцом и злой, неуравновешенной матерью, которая постоянно пыталась убить его друзей.

Он мог справиться с чем угодно.

На самом деле, он с нетерпением ждал финальной схватки с Дорогой Мамочкой.

В конце концов, разве не так все должно было закончиться?

Своего рода эпическая битва, в которой он раз и навсегда докажет, что она никогда не сможет заставить своего маленького Наследника делать то, что она от него хочет?

И бонус: он сможет использовать свои ужасные новые способности, чтобы разрушить все, что она построила.

А потом прикончит и ее.

Холодок пробежал у него по спине при этой мысли, но это был не страх.

Или боязнь.

Или вина.

Это даже не было сомнением.

Это было больше похоже на… предвкушение.

Раньше он боялся, что ему не хватит сил. Или что его эльфийские инстинкты, как Ро любила их называть, замедлят его движение, прежде чем он сможет нанести последний удар.

Но это было единственное изменение, с которым он смирился.

Сейчас он был слишком зол, чтобы колебаться.

Слишком хорошо понимал, насколько его мама заслуживала того, что должно было произойти.

Он был готов бороться с ней всем, что у него было.

Не сдерживаясь.

Без пощады.

И если он выживет…

Он не знал, как закончить это предложение.

Слишком много «что, если» стояло на пути.

Слишком много рискованных возможностей.

Но это не помешало ему снова представить себе эти прекрасные карие глаза и счастливые искорки, сияющие в уголках.

Фостер улыбалась не так часто, как того заслуживала, но когда она это делала?

Это было абсолютное совершенство.

С другой стороны… прочитав его письмо, она, возможно, не очень-то обрадуется ему.

Она и так была в бешенстве из-за того, что он согласился с приказом Совета держаться от нее подальше, пока не овладеет своими новыми способностями. И она определенно не была бы в восторге от его плана «Спрятаться среди людей».

Он не мог винить ее за это, поскольку последний раз, когда он сбежал, был настоящей катастрофой.

Но на этот раз у него действительно были веские причины!

Он просто… он не мог их объяснить.

Он хотел, но это было бы связано с раскрытием тайны, которая ему не принадлежала.

Поэтому он оставил свое сообщение расплывчатым и умолял ее доверять ему. Что, вероятно, означало, что она проигнорирует все, что он скажет, и попытается разыскать его и вернуть в Затерянные города.

На самом деле он бы не удивился, если бы она уже начала его искать.

Как долго его не было?

Он быстро подсчитал и…

Ух ты.

Действительно ли прошло меньше пятнадцати минут с тех пор, как он покинул Хейвенфилд?

Он снова сосчитал и… да.

Он не знал точного времени, так как не смотрел ни на какие часы. Но он пробыл у пирамид не более десяти минут, прежде чем эмоции захлестнули его. Затем он смог пробыть на арене всего несколько секунд, прежде чем ему пришлось бежать. И он никак не мог пробыть в этом лесу больше пяти минут.

Так что… да.

Он опустился на землю и снова свернулся калачиком, изображая жалость.

Нет смысла стоять здесь, притворяясь уверенным в себе, когда он не мог продержаться и пятнадцати минут среди людей, не потеряв самообладания… дважды.

Но… он не потерял самообладания.

Это же должно было что-то значить, верно?

К тому же, возможно, именно из-за того, что все произошло так быстро, ему было так тяжело.

У него не было возможности сориентироваться.

Если бы он смог пробыть где-то достаточно долго, чтобы привыкнуть, его следующий прыжок прошел бы намного плавнее.

Он не был полностью впечатлен этой маленькой ободряющей речью, но этого было достаточно, чтобы поднять его на ноги.

И, кстати, то, что Фостер отсутствовала недолго, также означало, что ему не нужно было беспокоиться о том, что его кто-то будет искать.

Грейди сказал так, что Фостер, возможно, не будет дома какое-то время.

Мурашки побежали по коже Кифа, когда он вспомнил, почему.

Она сожгла один из складов Невидимок.

Киф, честно говоря, понятия не имел, как отреагировать на такое развитие событий, но он никогда не забудет страх, затуманивший глаза Грейди, когда он рассказывал ему об этом.

Грейди даже попросил его остаться в Затерянных городах на случай, если Фостер понадобится помощь.

Он был очень напуган.

Вот почему Киф согласился взять с собой импартер Грейди и пообещал ответить… если Грейди действительно воспользуется им, чтобы связаться с ним.

Но он и представить себе не мог, что такое может случиться.

Фостер могла постоять за себя.

На самом деле, Киф хотел, чтобы члены совета сделали большие плакаты с надписью «Наш Мунларк Жжёт!» и развесили их на своих замках.

Это была совсем другая победа.

Кто знает, сколько тщательно продуманных планов его мамы только что сгорело дотла?

Но…

Это повлечет за собой последствия.

Киф попытался представить, как его мама отреагирует на эту новость.

Станет она кричать, ругаться и швыряться вещами?

Нет.

Она встанет, совершенно спокойная. Вздернув подбородок и пригладив волосы. Вероятно, улыбнется, планируя месть.

И что-то в этом образе заставило Кифа вспомнить что-то давнее.

Он не мог сказать,