Злое марево: Луч Империи - Мурат Янг

— Быстрее, голубчики! — рявкнул профессор, недовольно разглядывая рану на обрубке. — Надо спешить. Боюсь, как бы уже не стало поздно.

— Ладно, ты сторожи их, — угрюмо кивнул Андрюха, хватая котелок.

«Сторожи их?» — с горечью подумалось мне. — «Ну конечно! Старик и обессиленный инвалид того и гляди улизнут в незнакомой глуши».

— И достаньте мой чемодан! — потребовал профессор. Старческий голос становился строже. — Там есть свечи, их надо зажечь. Кроме того, приготовьте пару факелов. А когда прикажу, отнесете больную ближе к костру. Держите в нём пламя пожарче.

— А сама она не дойдет? — возмутился Кирилл, вытаскивая из кареты внушительного размера чемодан.

— К тому времени, голубчик, она давно потеряет сознание от нестерпимой боли.

Арсений Громов

Громов угрюмо разглядывал расположившихся на диване двоих гостей. И Волконская, и Зверев выглядели раздраженными и нетерпеливыми.

— Ваше гостеприимство стало навязчивым, ваше сиятельство, — первой озвучила претензию княгиня. Барон пробурчал что-то в поддержку её слов.

Громову оставалось лишь мысленно проклинать пропавшего сопляка.

Может, слишком сильно надавил на него? Пожалуй, стоило помягче, и… можно было бы обращаться к нему словами «ваша светлость». Как ни крути, но сопляк благородной крови. Пусть и через много поколений, но род Светозаровых исходит от Рюриковичей.

— Так и будете молчать? — с вызовом продолжила Волконская. — Или нам год дожидаться ваших АРГУМЕНТОВ? — Последнее слово прозвучало с издевкой.

— Аргументы, аргументы, — злобно проворчал Громов, не найдя ничего лучше. — Пропади они пропадом, эти аргументы.

— А на кой ляд вам сдались они? — спросил Зверев. — Что из себя представляют и что рассчитываете доказать ими?

— Как что? — Лицо княгини расплылось в ядовитой усмешке. — В том, что только его сиятельство достоин встать во главе конфедерации. Не так ли?

— А по-вашему, я не достоин? — вспыхнул Громов.

— По-нашему, только лицо княжеского рода должно стать президентом новой России, — горделиво объяснила Волконская.

— Вот как?! — тут же возразил барон. — А по мне так это глупый атавизм!

«Ну… Хоть какая-то польза от этого выскочки», — подумал Громов. Впрочем, едва ли барон на его стороне. Наверняка считает, что именно сам он достоин возглавить конфедерацию.

— Может, тогда вам на троне восседать? Или графу? — рявкнула в ответ княгиня.

— У меня столица, — спокойно заметил Громов.

Волконская нарочито фыркнула и поднялась с дивана.

— Столицу можно объявить в новом месте. Но главное — а способны ли вы, ваше сиятельство, удержать ваш драгоценный Петербург?

— А вы, ваша светлость? — парировал Громов. — Ходят слухи, что марево между Полоцкой и Смоленской губерниями разрастается.

Лицо княгини омрачилось. Стало быть, слухи верны. Тем не менее почти сразу её губы скривились в улыбке, а глаза засияли надеждой.

— Уверена, скоро это изменится.

— Уповаете на профессора Любимова?

Княгиня не ответила, но Громов и по лицу понял — да, она всерьез верит, что Любимов разгадает, как уничтожать червоточины.

Это печалило. Мало того, что исчезла Вера, так и профессор улизнул, будто рыба со скользких рук. Из посланного отряда вернулся лишь один гвардеец, сильно раненый и лопочущий о какой-то боевой девице в рваном платье.

Всё шло хуже некуда. Оставался последний козырь — Глашатай. Но и тот не спешил исполнить обещанное.

— Да. Профессор Любимов у меня, — решилась-таки ответить Волконская. — И скоро в этой войне случится перелом.

Настала пора фыркнуть Звереву.

— Мне кажется, вы лелеете чрезмерные надежды на старика, ваша светлость. Многие пытались найти противоядие расползающемуся мареву и извести червоточины. Итог вам известен.

— Да, многие пробовали, да не сдюжили, — кивнула княгиня. — Но у них был один существенный недостаток.

— И какой же?

— Они — не Григорий Любимов!

Зверев вновь пренебрежительно фыркнул. Лицо Волконской тут же обозлилось. Казалось, сама мысль о недоверии к Любимову возмущала её.

— Вы забываете, ваше благородие. Григорий — выдающийся ум России и огромный талант в сфере целительной магии.

— Допустим. Думаете, те другие были хуже?

— Он умудрялся сращивать кости. И я говорю не о банальных переломах. Я говорю о…

— Помилуйте, княгиня, — вмешался Громов, опасаясь, что та начнет перечислять все достижения профессора. — Мы прекрасно осведомлены об этом. Но поверьте, он всего лишь научился этому у германских лекарей. Да, его магия хороша, но…

— Всего лишь?!

Лицо Волконской не на шутку раскраснелось, а глаза стали такими яростными, что казалось, она вот-вот выхватит меч и покрошит на мелкие кусочки и его, и Зверева.

Но до драки дело не дошло. В дверь постучали.

— Что такое? — раздраженно выпалил Громов.

Дверь приоткрылась, показав за собой слугу.

— Ваше сиятельство. Гость. — произнес тот извиняющимся тоном.

— Что ещё за гость?

— Князь Владимир Светозаров, ваше сиятельство.

— Один? — Громов корил себя за чересчур взволнованный голос, но ничего не мог поделать.

— Да, ваше сиятельство. Один.

— Ну зови его.

Через несколько секунд в кабинет вялой походкой измученного каторжника прошагал его светлость — сопляк. Громова передернуло, когда он заглянул в его унылые глаза. Где та дерзость и самоуверенность, что нельзя было стереть с его лица? Где та наглость?

Его облачение также вызывало вопросы. Вместо любимых им рубашек с короткими рукавами, на нем сидел плащ. Причем рукава оказались настолько длинными, что пальцы полностью утопали за манжетой.

Что-то еще казалось странным. Но пока неясно, что именно.

«Ладно. С этим позже разберусь. Главное — узнать, что с его кузиной», — решил Громов. Он строго вгляделся в сопляка, чтобы тот понял, чего от него ждут.

Он сообразил и грустно мотнул головой.

Вот и всё. Теперь единственный шанс поднять Россию — это Глашатай, будь неладен этот демон.

— Господа, — Громов вновь обратился к гостям, пока те с интересом разглядывали вошедшего. — Полагаю, вы правы, и я изрядно задержал вас. Вас ждут ваши земли, ваши близкие и ваше войско. Будет справедливо, если мы встретимся позже, когда станет больше ясности.

Пока они прощались, обмениваясь любезностями, сопляк