Отродье мрака - Rotten Apple

— По велению отца, — не глядя на него ответил Фелинн. — Ты сам всё слышал.

— И ты не мог отказаться?

— Верно, не мог.

Арли внимательно следил за изменениями в его лице, которое, как только речь зашла о князе, стало каким-то невыразительным, почти каменным.

— Твой отец, — медленно заметил Арли, — не слишком тебя ценит, если посылает к рудомолам в сопровождении чужака.

— Давай за мной, — пропустив его слова мимо ушей, Фелинн ловко перелез через ограждение. Одной рукой хватаясь за ветви, а в другой держа факел, юноша стал карабкаться вниз, к источнику звука.

Арли мгновение помедлил, глядя на него с тропы. Затем перемахнул через перила и осторожно полез следом, в точности повторяя путь Фелинна.

Они спрыгнули на скользкую каменную поверхность. Факел проливал свет на неровные скалы, изрытые ямами с острыми отлогими краями. Но даже свет не обнажал всех углублений в здешней коварной породе, и юношам приходилось ступать осторожно, выверяя каждый шаг.

Фелинн указал пальцем на уходящий под землю лаз, из которого вырывалось стрекотание. Арли ощутил тянущийся из углубления тошнотворно-приторный запах.

— Слюна рудомолов, — сказал Фелинн, перекрикивая неумолчное щёлканье. — Из неё самки строят гнёзда. Нас не обнаружили только потому, что жуки заняты любовными играми.

— Значит, мы можем застать их врасплох? — спросил Арли.

Фелинн невесело посмеялся.

— Можем. Но вряд ли это станет для нас большим преимуществом.

Он вытащил из ножен меч — достойный, но совсем без драгоценных каменьев, как на мече принца Альма. Из-за спины Фелинн достал круглый щит, сработанный из вьюноствола и обитый железом.

В ладони у Арли вспыхнуло Пламя.

— Тебе знакомы такие понятия, как семья, наследие, честь рода? — сказал вдруг Фелинн, почему-то решив возобновить разговор именно теперь.

— Нет, — честно ответил Арли. — У меня никогда не было семьи. Но я знаю, что такое честь Служителя Пламени. У меня и своя честь имеется — но никому, кроме меня, она не принадлежит.

— Тогда ты не поймёшь, — с упрёком сказал Фелинн. — Но если твоя честь предполагает служение интересам ордена, придётся положиться на неё. Я не в восторге от того, что мы здесь. Сказать по правде, ты мне даже не нравишься. Но сегодня мы должны быть готовы умереть друг за друга, потому что того требует наш долг, нравится тебе это или нет.

— Я здесь не ради долга, — заявил Арли. — Я просто хочу утереть нос парочке недоумков.

Фелинн испытующе взгляну Арли в глаза, затем затушил факел и оставил его на земле.

— Надеюсь, твоё Пламя будет достаточно сильно.

Он прижал щит к груди и без раздумий скользнул в лаз. Вдохновлённый его уверенностью, Арли последовал за ним, и мгновение спустя лишь почерневший факел остался лежать на холодных, погружённых во мглу скалах.

ㅤ

— Как я уже сказал, некоторые из моих ближайших подданных недовольны сокращением поставок вьюноствола, — сказал князь. — Их богатство целиком зиждется на торговле древесиной, и они считают, я явился причиной кризиса. Пожалуй, я и вправду слегка заигрался с Эддеркоп, но они не предоставили мне шанса исправить положение — стали шептаться, плести интриги…

— Вы ждёте нападения? — догадался Грегори.

— Сегодня на верхних улицах подозрительно безлюдно, и никто из тех, кого я подозреваю, давненько не являлся ко мне на поклон. Сдаётся, что так — сегодня они перейдут от слов к действию.

Нессе теперь всё было ясно: и почему этаж богачей казался таким безлюдным, и обилие дружинников во дворце, и странная тяга Крылана к выпивке. Выходит, не смотря на всё своё могущество, князь отнюдь не был неуязвимым, и прямо сейчас боялся за свою жизнь.

С улицы донеслись крики и топот нескольких десятков сапог. В залу ввалились двое дружинников. Один зажимал ладонью рану на шее; сквозь его пальцы просачивалась кровь.

— Они здесь, князь! — с трудом выговорил дружинник. — Никак их не образумить, того и гляди ворвутся!

— Сколько их? — рявкнул князь, выскакивая из-за стола.

— Дюжины две, не меньше!

Крылан весь побелел, прикусил язык и стал похож на окаменевшую в неистовой ярости статую. На его лице выразилась ледяная жажда крови, желание убивать до последнего, как убивает загнанный в западню слепыш.

— Застрельщиков к окнам, рубак ко входу, всю челядь и женщин по комнатам! — жутким голосом заорал он. — Коль предатели того желают, сегодня их кровь будет литься на головы черни!

— Не спеши, князь, — сказал, вставая, наставник Грегори. — Позволь мне поговорить с ними.

— Поговорить? — князь как будто опешил. — Тебе? Да как ты смеешь! Я не хочу, чтобы вы спалили весь этаж! Ты и твои люди останутся здесь — под чутким присмотром, и лучше бы тебе с этим не спорить!

— Они хотят убить тебя, князь. Если ты выйдешь к ним, из этого не получится ничего, кроме резни. Теперь они скорее поверят чужаку, чем тебе.

— А может, и вы с ними в сговоре? — глаза Крылана сверкнули. Он медленно подошёл к наставнику. — Может, вы заявились так вовремя, чтобы отвлечь меня и дать им время подготовить нападение?

Грегори ничуть не отступил, твёрдо глядя своим агатовым глазом в лицо Крылана. В который раз за день адепты приготовились к безнадёжной схватке, намереваясь жечь всё вокруг, пока сердца их не перестанут биться.

— Неужели ты не видишь, князь? — глухо проговорил Грегори. — Судьба Шествия полностью в твоих руках, мои ученики не выберутся отсюда живыми, если ты этого пожелаешь. Я даю тебе слово: ни одна искорка не затеплится сегодня в моих руках. Я всецело понимаю, что стоит на кону.

Крылан отвернулся от наставника и уставился на ожидавших приказов дружинников. Его напряжённое скуластое лицо было перекошено внутренней борьбой.

ㅤ

Что Арли эти рудомолы? Он был в Свекольных Уделах, где видел воплощённый кошмар. Он встречался с хальрумской толпой, равной которой не было по гнусности и разврату. Он познал зло в таких разных проявлениях — мелочных и абсолютных, — а рудомолы были всего-навсего детищем природы, неразумными тварями, алчущими лишь поедать да размножаться.

Так Арли думал, когда они с Фелинном оказались в приземистой пещере, пол, потолок и стены которой покрывала текучая белая слизь. Их ступни с чавкающими звуками утопали в этом веществе, а вонь стояла такая, что у Арли, чей тонкий нюх во многом заменял ему зрение, стали слезиться глаза.

— Дыши ртом! — крикнул Фелинн, перебивая наполнявшее воздух стрекотание, и Арли, стараясь концентрироваться на Пламени, последовал совету.

Слизь лежала неравномерно. В некоторых местах на стенах и потолке вздувались чёрные пузыри; они шевелились, перекатывались, сокращались, словно живые. Казалось, в движении пребывало вообще