Отродье мрака - Rotten Apple
— Это верно, клялись, — согласился наставник. — Но после Изгарного Раздора численность Служителей резко снизилась, и Великий магистр позволил нам вступать в брак. Впрочем, немногие воспользовались этой привилегией. Быт Служителей… не слишком располагает к семейной жизни.
— Не удивлён, — осклабился Крылан. — Когда неудачи в хозяйстве чреваты ожогами, на счастливый брак рассчитывать не приходится. Ну, налей-ка немного наставнику, — обратился он к крутившейся возле него полной служанке, — пускай выпьет за семью, хоть бы она у него сплошь из братьев.
Грегори принял кружку без радости, но, будучи не в положении отказать, постепенно опорожнил её. В залу вошёл шустрый ключник, что-то спешно шепнул князю и удалился. По последовавшему за этим злобному движению скул Крылана было ясно, что вести недобрые.
Понурив голову, Крылан с такой силой стиснул кружку в ладони, что его длинные пальцы побелели и задрожали. За спинами Служителей завозились дружинники; капельки огня, дрожащие поверх расставленных на столе свечей, судорожно поколебались. Волна всеобщего напряжения прокатилась по зале.
— Я всё думаю, наставник, — сказал князь, подставляя кружку служанке, которая подливала ему водку из глиняного кувшина (Несса давно заметила, что он подозрительно много пьёт). — Я всё думаю, чего надеется добиться своим внезапным походом ваш орден? Про самоотверженную борьбу против тьмы и защиту народа Тартарии можешь мне не рассказывать, я достаточно живу на свете, чтобы не клюнуть столь примитивную басню.
— Если для вас это басня, надо думать, у вас есть свои догадки? — мягко спросил наставник.
— Вполне, — Крылан постукивал пальцами по столу. — Ты ведь слукавил, когда говорил, что Служители в политику не вмешиваются. Я наслышан про те седые времена, когда бароны Тартарии ходили к вам на поклон, а тех, кто смел вам перечить, настигала незамедлительная кара. О, ты прав, в политику вы тогда не вмешивались, — омерзительно протянул Крылан, явно получая удовольствие от распекания наставника. — Вы определяли её, верховодили ей. Тем, кто чтил вас, приносили Пламя в качестве дара, а тем, кто порицал — в виде разрушения. Это был ваш золотой век, век благоденствия вашего ордена, когда вы очень любили такие слова, как «равновесие» и «мир», но не слишком умело скрывали за ними простое стремление к власти.
Крылан откинулся на спинку стула и сложил в замок свои бледные узловатые пальцы. Он не сводил своих внимательных злобных глазок с Грегори, и адепты тоже мотали головами, гадая, что же ответит на его выпад наставник.
— Я бы не хотел вступать в диспуты, — бесстрастно обронил Грегори. — Наш орден старается теперь глядеть в будущее, а то, что было давно, там и останется. Но извольте, князь, к чему вы клоните?
— Хорошо сказано, — брезгливо покивал головой Крылан. — А клоню я к тому, что Тартария превосходно научилась обходиться без вас. На замену вашему культу пришли новые верования; на замену Пламени пришёл огонь и свет-камень; на замену вашей мудрости пришли торговля и прагматизм. Военная мощь ордена оставляет желать лучшего — не отрицай, я вижу, как вас здесь мало. И если, Мэлвэ упаси, вы вдруг решите наверстать упущенное, те методы, что вы применили в Подгорье, уже не сработают…
— То была война! — вдруг вмешался Джошуа, вскакивая из-за стола и разъярённо тряся своими бакенбардами. — Не вам судить нас!
Князь напрягся, метнул в Джошуа враждебный взгляд, но быстро опомнился и гнусаво захихикал. Дружинники, схватившиеся было за топоры, опустили оружие и шагнули назад в тень.
Грегори рывком усадил Джошуа за стол, что-то быстро ему шепнув.
— Мэлвэ! — процедил Крылан. — Я, конечно, знал про ваш упадок, но не думал, что его сопровождает ещё и кризис манер! К слову, не староват ли он для твоего ученика?
— Достаточно представлений, князь, — Грегори повернулся к нему. — Я тоже кое-что заметил за время нашей беседы. Вы ожидаете неприятностей.
Грегори покосился на двух дружинников, ошивавшихся у окна. Князь проследил за его взглядом и попытался принять обыкновенный лукаво-язвительный вид.
— Неприятностей? Единственная неприятность — бестактность твоих людей, наставник!
— К чему недомолвки, князь? — Грегори оставался серьёзен. — Если вам что-то грозит, не лучше ли оставаться друзьями?
Крылан стремительно глотнул водки, поморщился и с силой хватил кружкой о стол. Немного помолчав, он со свистом выпустил воздух носом и наклонился вперёд.
— Даже если так, какое тебе дело? — процедил князь. Теперь в его лице не было ни издёвки, ни напускного веселья — только неприкрытое, приправленное злобой подозрение.
— Такое, князь, что наши намерения куда проще, чем вам кажется, — откровенно заявил Грегори. — И можем выручить вас, но только если вы сами позволите.
ㅤ
Шалости теней обманчиво приводили в движение ветви вьюностволов, и покуда Арли ступал по дощатой дорожке, он вновь и вновь инстинктивно настораживался, опасаясь, что очередная ветвь резко метнётся вперед и вцепится ему в горло.
Тропа колыхалась на высоких деревянных подпорках, стеснённая древесными щупальцами. В иных местах древесную кору покрывал тонкий слой мха и небольшие остроконечные грибы, каких Арли нигде больше видеть не доводилось. Внизу, за зарослями вьюноствола, зияли глубокие расселины и острые скалы.
Фелинн сорвал один из грибов и с удовольствием понюхал.
— Грёзошляпики, — сказал он. — Из их масла у нас делают сильное успокоительное снадобье, которое слабит похлеще бурого мха.
— Как же вы доставляете всю древесину в город? — спросил Арли, осторожно выглядывая за перила. — Слабо верится, что по этой хлюпкой тропинке можно возить грузы.
— Верно подмечено, — кивнул Фелинн. — Для этого есть целая сеть тоннелей, пронизывающих края рощи. Но с тех пор, как рудомолы устроили себе гнездо, тоннели эти до того заросли, что продираться через них…
— Что это? — вдруг насторожился Арли, прислушиваясь. Ему показалось, что издалека доносится частое ритмичное пощёлкивание — будто какой-то чудак взял в руку с дюжину чёток и усиленно ими трясёт.
— Где? — нахмурился Фелинн, тоже напрягши слух. — А-а. Странно, что ты услышал их раньше меня. Так звучат рудомолы, когда в брачный период готовятся к спариванию. Пойдём, их гнездо уже близко.
Фелинн непринуждённо направился вперёд. «Почему он так расслаблен? — подумал Арли. — Мы не на праздник идём, а в бой».
Щёлканье звучало всё отчётливее и ближе, пока наконец не переросло в сплошное стрекотание, доносившееся откуда-то из-под тропы.
— Всё же зачем ты здесь? — спросил Арли своего угрюмого
