Родословная. Том 6 - Андрей Сергеевич Ткачев

Старые здания стояли, накренившись, словно пьяные великаны. Некоторые обрушились полностью, оставив только остовы из почерневших балок, вросших в землю. Из окон зияла темнота, и кое-где между развалин мерцал тусклый свет — остатки магических источников, всё ещё питающих барьеры или ловушки. Повсюду валялись битые камни, осколки витражей, разбитая утварь — в этих улицах ещё жила тень той трагедии, что когда-то разрушила этот город.

Пробегая по районам, куда наши отряды ещё не ступали, я видел, насколько глубоко город покрыт следами запустения. Мы действовали осторожно, старались не привлекать излишнего внимания. Но даже с крыш было видно: в районе башни появились враги куда серьёзнее обычных скелетов. Их силуэты отличались тяжёлой бронёй и массивным оружием, в некоторых было что-то зловеще организованное.

И среди них стали появляться рыцари. Один из них, заметив меня, метнул копьё — и я, используя телекинез, перехватил его в воздухе и вернул обратно. Разумеется, мертвеца это не остановит, но, возможно, он поймёт, что связываться со мной не стоит. Впрочем, для него это вряд ли станет аргументом.

Главное сейчас — не ввязываться в бой. Я продолжал путь, лавируя между древними башнями и полуразрушенными площадями.

Я приблизился к месту, где ранее раздался грохот. Хотя звуки уже давно стихли, я вскарабкался на ближайшее высотное здание — старую сторожевую башню, накренившуюся под своим весом, но всё ещё державшуюся. С её крыши я осмотрел окрестности.

Моему взгляду открылись свежие разрушения — выбитые стены, обломки свода, пыль, ещё не успевшая осесть. Пусть этот город и был разрушен давным-давно, но старые руины уже успели покрыться травой и серой пылью, а здесь — свежие следы. Это не могли оставить наши люди. А значит, либо кто-то проник сюда тайно, в обход всех защит, либо здесь происходило нечто куда более интересное, чем просто нарушение правил установленных Гильдией Стражей.

Я пристально всматривался в улицы, выискивая следы — отпечатки, кровь, магические искажения — хоть что-нибудь. И вскоре моё ожидание было вознаграждено.

На одной из улиц я обнаружил мёртвого рыцаря, который сразу бросался в глаза. Он явно отличался от всех тех, что мне доводилось встречать ранее. Следует отметить, что броня и оружие большинства скелетов и рыцарей, попадавшихся до этого, были унифицированы — они носили одинаковую форму доспехов, что говорило об их принадлежности к одной армии или гарнизону.

Но этот… Его броня была иной формы, украшена резьбой и затейливыми вставками из зелёной лозы, поблёскивавшей в сером свете окружения. Уже одно это выделяло его из общего строя.

Возможно, он был представителем армии вторженцев, чьё присутствие в этом городе стало причиной тех разрушений, что я видел повсюду.

Стоя на своей позиции — на крыше полуразвалившегося здания, я стал свидетелем того, как к этому рыцарю бросились ближайшие скелеты. Их было четверо, и они, судя по броне, были обычными патрульными. Однако в одно мгновение их тела были рассечены, словно бумажные. До этого, видимо, он уже сразился с одним из местных рыцарей — отсюда и грохот, что я слышал ранее. Всё же такие существа куда опаснее обычных скелетов и способны доставить хлопоты даже ему.

Этот неизвестный продолжал разрушать улицы, будто целенаправленно истребляя всех, кто остался. Похоже, ранее он действовал в другой части города, где не попадался мне на глаза — возможно, устранял врагов настолько быстро и бесшумно, что те не успевали даже поднять тревогу.

И вот теперь он оказался в зоне моего наблюдения. В тот же миг он заметил меня.

Я ещё не успел решить, как поступить, как он, без лишних слов, схватил меч ближайшего скелета, ещё не успевшего восстановиться, и метнул его в меня. Это и решило исход моих дальнейших действий: раз уж на меня нападают, я не могу оставить это без ответа.

Меч с глухим звуком вонзился в стену там, где мгновение назад находилась моя голова. Каменная кладка потрескалась, а клинок застрял прочно, глубоко уйдя в древнюю кладку. Меня же на месте уже не было — оставаться на одной позиции, когда противник так силён, было бы верхом глупости.

Довольная улыбка сама собой появилась на моём лице. В руках я сформировал копьё, и, сжав его наперевес, бросился в атаку. Противник тоже не стал медлить — он побежал ко мне, а затем, оттолкнувшись от ближайшего здания, одним мощным прыжком взмыл в воздух. Мы столкнулись в полёте.

Я попытался пробить его доспех копьём, но он парировал удар своим мечом. Наши клинки соприкоснулись с металлическим звоном, породив сильную ударную волну. Пыль взметнулась в воздух, разлетелись обломки, и древний мусор, хранившийся на улице веками, разлетелся вихрем. Одно из зданий, лишённое части опор, рухнуло с грохотом, породив облако каменной крошки.

Я, как и мой противник, мягко приземлился на землю и сразу рванул вперёд. Наконец-то мне попался достойный противник, владеющий боевыми искусствами — не просто оживший мертвец, а настоящий воин. И пусть я ещё не понимал, кем он был, но он демонстрировал высокое мастерство. А значит, и мне стоило отнестись к этому сражению со всей серьёзностью, если я хотел, чтобы оно стало настоящим боем, а не очередной скучной разминкой.

Мы вновь сошлись. Короткий обмен ударами, каждый из которых сопровождался скрежетом металла, нанёс ещё больший урон окрестностям — рядом рухнула балка, повалив уцелевшую стену. Но, несмотря на силу наших атак, ни один из нас пока не смог нанести значительного урона.

Я не собирался сдерживаться. Помимо собственно самого боя, я использовал телекинез: защищал себя от выпадов и повышал мобильность. Моя способность позволяла не только управлять предметами на расстоянии, но и создавать невидимые опорные точки, с помощью которых я мог менять траекторию прыжков, ускоряться или резко тормозить.

Да и многое решает точный удар — попасть в слабое место, выбить опорную ногу, отвлечь в нужный момент. Всё это создаёт именно тот рисунок боя, к которому я привык: динамичный, насыщенный, в котором противник должен выкладываться на максимум, лишь бы успевать за моими действиями.

По мере того как росла динамика нашего сражения, мой противник начинал всё сильнее распыляться, будто копил гнев внутри себя. Его движения становились резче, а удары — яростнее. В какой-то момент от него начали отделяться лоскуты темноты — искривлённые сгустки теней,