Скованная льдом - Нина Черная

— Дуреха, — хохотнула Веселина, смерив меня оценивающим взглядом, — конечно, приглянешься, тебя все наши парни из виду не упускают, когда ты из дому выходишь.

Я недоуменно заморгала, как может от моей внешности зависеть: приглянусь я Черному богу или нет? Ведь он меня сожрет, его вкусовые качества интересовать должны, а не оболочка.

— Как скажешь, — пожала я плечами и махнула им рукой, — идите, а то не успеете спрятаться.

Тишина проникала скользкими червями под кожу, заставляя вздрагивать от незначительных шорохов. Девочки ушли, осторожно озираясь по сторонам, а я тут же ощутила всепоглощающее одиночество и липкий страх. Переживания захватили меня полностью, заставляя мысли путаться, а душу сжиматься где-то в желудке.

Но я стиснула зубы и обняла себя за плечи. Я сама приняла решение остаться, нечего сейчас идти на попятную. Вскоре я уже измерила всю поляну в шагах, посчитала, сколько деревьев ее окружает, проверила, что лишь одной дорогой с нее можно уйти. Холод стал пробираться под одежду, руки и ноги уже давно озябли, но тулуп держал тепло. Жаль, что его надолго не хватит. Права я оказалась в своих рассуждениях. Девушки тут просто замерзают, насмерть. Никто не приходит забирать дары.

Я вернулась к дереву и уселась на пень, оказавшийся рядом. В отличие от ледяного снега, он меньше морозил тело. Прикрыла глаза и постаралась расслабиться. Из-за дрожи это удавалось плохо, но я продолжала пытаться.

За своими попытками согреться я не заметила, как свет вокруг померк, а небо вновь заволокли тяжелые серые тучи. Порыв ледяного ветра заставил съежиться и открыть глаза. Все воспринималось, как в замедленной съемке. Будто замерзло не только тело, но и мозги атрофировались от холода.

Слезящиеся глаза обнаружили у въезда на поляну чью-то фигуру. Сердце запоздало замерло от страха, но от холода я даже пошевелить пальцем не смогла.

Фигура приблизилась, неся с собой морозную стужу. Я подняла на нее свои глаза. Передо мной стоял незнакомый мужчина, одетый в темные одежды. Начавшийся снегопад скрывал черты его лица, они ускользали от меня, только взгляд светлых, почти прозрачных глаз проникал до самых потаенных глубин моей души. Вопреки всему сделалось жарко, а низ живота скрутила странная судорога.

— И это они отправили мне для развлечения? — донеслись до меня его слова, голос оказался грубым, холодным, выворачивал внутренности, — да ты кожа, да кости. Товарки твои и то сочнее были.

Вместе со странными чувствами, бередящими душу, меня вновь накрыл страх. Кажется, Черный бог явился за своей жертвой.

Глава 3. О том, что жизнь на честь не меняется

До меня не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел сердце чуть не остановилось от всепоглощающего страха. Он действительно сказал, что девочки БЫЛИ? Сглотнула скопившуюся слюну, она будто наждаком прошлась по горлу, и прошептала:

— Вы их уже съели?

Мужчина хмыкнул и присел передо мной на корточки, до этого я думала, что холоднее мне стать уже не может. Ошиблась, бывает. Встретившись с его замораживающим взглядом я поняла, что у меня могут замерзнуть даже волоски на пальцах ног. Примерно это я и ощутила, почти не дыша и боясь пошевелиться.

Он рассматривал меня пристально, будто заглядывал в самые потаенные глубины, и молчал. Я пугалась и нервничала от этого еще больше, хотя и так ощущала себя добычей в лапах хищного зверя.

— Нет, — от неожиданного ответа я вздрогнула, — я не питаюсь человечиной, вы отдаете гнилью.

Мужчина встал и посмотрел на меня сверху вниз с таким превосходством, что я ощутила себя этой самой гнилью. Несмотря на страх я не отвела взгляда, не моргнула, я пялилась в его светлые радужки глаз и внутренне кипела. Услышать такое от бога оказалось крайне неприятно.

— Идем, — не просьба — приказ, — ты совсем замерзла.

— Мне и здесь неплохо, — сорвались слова прежде, чем я успела осмыслить сказанное.

— Меня не волнует твое удобство, — в воздухе повисла угроза, а взгляд мужчины потяжелел, — я не хочу в своем лесу находить трупы и закапывать их.

Я, внутренне замерев, поднялась на неверные ноги, пошатнулась. Тело затекло от неподвижной позы, хоть сделать шаг удалось бы. Мужчина свел брови и, подойдя почти вплотную, схватил меня за подбородок. Щеки против воли покрыл румянец, захотелось спрятать глаза, сбежать. Но мужчина не дал мне такой возможности. Его губы скривились в ухмылке, а большой палец прошелся по нижней губе, вызывая дрожь во всем теле.

— Может и сгодишься мне, молодушка, — прошептал он совершенно с другим выражением, отчего тугой комок внизу живота взорвался странным покалыванием.

Только я не успела разобраться в ощущениях, вихрь колючего снега подхватил нас, загораживая плотной стеной поляну, жаля открытые участки кожи. Но я не обратила на это совершенно никакого внимания, замерев под чужим взглядом.

Пришла в себя уже в помещении, прищурилась от слишком яркого света. Тысячи иголочек попытались отогреть замерзшее тело, я сжала и разжала пальцы, сняла варежки. Кожа рук покраснела, а пальцы немного опухли. Кажется, не отморозила.

Когда глаза привыкли к яркому свету, я озадаченно осмотрелась вокруг. Меня оставили в спальной комнате, богато обставленной и просторной. Моя раз в пять меньше. Свет оказался не настолько ярок, как мне почудилось сначала, просто всю мебель, стены, даже двери покрыли белой краской. Хотя, вероятно, что мебель сделали из редкого беленого эбена.

Глубоко вдохнув, я спрятала варежки в карманы, стянула платок с головы и расстегнула тулуп. Хоть согреться я пока не успела, неприлично находиться в горнице по улице одетой. Заметив на одной из стен занавешенное невесомой тюлью окно, я несмело подошла к нему, выглянула наружу. Душа ушла в пятки, а сердце заколотилось сильнее от страха.

Точной высоты я определить не смогла, но уровень окна не соответствовал даже чердаку, он оказался выше. Пальцы невольно сжали тюль, а я прикрыла глаза. Не подумала бы, что во мне живет страх высоты. Из-за подобного открытия я не разглядела местность, где теперь находилась. Но не удивлюсь, если дом окружает лес.

Так и не открыв глаз развернулась спиной к пугающему меня объекту и на ощупь вернулась на середину комнаты. Несмело приоткрыла один глаз, пытаясь дышать ровно, и снова осмотрелась. Немного поодаль, рядом с закрытой резной дверью, примостилась широкая кровать, застеленная пуховой периной. Это я предположила наугад, потому что моя семья не могла позволить себе такой роскоши. Все спали на матрасах.

Приблизилась и