Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

шаг, каждая пролитая капля пота, каждый полученный синяк давал ему… безопасность. Отделяли от того кошмара, что он… пережил. Да пережил. И больше никогда не позволит ему повториться. Ученый прав. Совершенно прав. Все дело в практике. Живое доказательство, стояло перед ним и рассеяно массируя левый бок, то одобрительно кивало, то терпеливо поправляло его ошибки. Цу Абеляр не походил на бойца. Не обладал ни силой, ни гибкостью, ни скоростью. Ширококостный, крепкий, приземистый, безнадежно лысеющий, медлительный и обрюзгший, с выпирающим животом, ожиревшими руками и дряблой шеей, начинающий задыхаться даже от быстрой ходьбы, книжник походил на фехтовальщика не более чем осел на гончую. А его техника… Старый фехтмейстер Августа сказал бы «посредственность, никакого блеска». Классические выпады. Стандартные точь-в-точь по гравюрам старых учебников позы и шаги. Никакой импровизации и индивидуальности. Никакого собственного стиля. Так могла бы фехтовать механическая заводная кукла, что последние пару лет стали так популярны у ромульской аристократии. Но юноша готов был спорить, что будь Гаррис жив неизвестно, кто бы вышел из поединка победителем. Точность движений цу Абеляра поражала. Не оправившийся еще от полученной раны, с виду слабый и вялый Эддард, побеждал юношу в десяти поединках из десяти. Причем большую часть их спаррингов заканчивал меньше чем за два удара сердца. Блок, финт, контратака. Классические три удара. И все со скучающе-сосредоточенным выражением лица. На пятый день занятий Август не выдержав спросил в чем секрет. И тогда ученый впервые рассмеялся.

«Никакого секрета господин цу Вернстром. Просто немного упорства. Или упрямства. Или глупости. Называйте это как хотите. Фехтмейстер университета не хотел меня учить. Постоянно напоминал, мне о некоторой… краткости моей родословной. Предположил, что вместо эспады-роперы мне больше подошли бы вилы или коса. Сказал, что ему нужны тигры, а не ожиревшие провинциальные быки. Тогда я разозлился. И решил доказать, что и деревенский бычок чего-то стоит. Несколько лет я приходил на дуэльную площадку первый, а уходил последний. Брал деньги в долг. Иногда голодал. Менял наставников раз в два месяца. Терпел стертые в кровь ладони, потратил уйму денег на обезболивающие припарки для синяков и мази для воспалявшихся суставов. Каждый день, после окончания занятий повторял каждую изученную позицию и выпад по тысячу раз. А потом как-то случилось, что сначала на выпускном зачете я победил всех своих соперников, а потом занял второе место в летнем турнире Лютеция. Так что никакого секрета господин цу Вернстром. Побеждает не тот, кто талантлив. Побеждает тот, кто приложил больше усилий.».

Тогда слова ученого его обескуражили. Этот пузырь стал призером летнего турнира? Второе место среди лучших фехтовальщиков провинции? Это казалось невероятным. Август хотел посмеяться над столь чудовищной ложью. Сказать какую ни будь колкость про то, что историкам очень важно иметь живое воображение и в его развитии тоже, видимо нужны тренировки. Но задумался. Вторе место. Он, пожалуй, мог бы припомнить победителей. Но вторые места… Кто вообще вспоминает вторых? А потом пришел стыд. Рассказывая о бое в овраге Сив утверждала, что Эддард зарубил шесть чудищ. И застрелил из лука не меньше дюжины. Тогда Август тоже этому не поверил, но поменял свое мнение после первого же пробного спарринга. Сверху-сверху, снизу-снизу, совершенно простые, явно нанесенные в четверть силы удары, совершенно обычные ученические связки каким-то невероятным образом обходили защиту юноши, словно он был чучелом для тренировки. Август никогда не считал себя профессиональным бойцом, но все же искренне верил, что в критической ситуации сможет за себя постоять. Что же. Жизнь развеивала иллюзии одну за другой. Значит, он тоже будет трудиться. Возможно, настоящим дуэлло ему уже не стать, но будь он проклят, если позволит еще раз повториться… тому, что случилось… Тому, что он пережил. К тому же, как оказалось, занятия с ученым не только позволяли быстрее окрепнуть, но и заглушали ту боль, что поселилась в душе. Во всяком случае, ему уже не приходилось так часто прятать ни с того ни с сего выступающие на глазах слезы. Стремится быть поближе к остальным ночами. И он уже не вздрагивал от каждого шороха в кустах.

— Хороши же вы, южане умеете своими спицами размахивать. Ловко получается. — Покачала головой показавшаяся из куреня великанша и широко зевнув с грохотом и лязгом опустила на разложенную у очага замызганную шкуру целую охапку каких-то палок, мисок, свертков, и деревянных горшочков. Не торопясь присев рядом, горянка скрестив ноги, отбросила за спину коротковатую косу, И аккуратно выбрав из груды нечто похожее то ли на оглоблю то ли на обточенный ствол молодого деревца оглядев его со всех сторон сняла с висящих на шее ножен короткий, с лезвием не длиннее большого пальца нож и вытащив язык от усердия с душераздирающим скрежетом сняла с палки еле заметную стружку.

Август невольно улыбнулся. То, что из одежды на северянке были только стягивающие косу медные кольца видимо ее совершенно не смущало.

Мускулатура как у циркового силача. И движения как у дикой кошки. Возможно, Гаррис был прав. Все же есть в ней нечто такое, что притягивает взгляд. Грация? Сила?

Осознав, что его мысли пошли куда-то в совершенно не нравящимся ему направлении, юноша перевел взгляд на полускрытые редкой сетью тумана холмы.

— Почти готово, как я понимаю? — Поинтересовался он внимательно вглядываясь в зеленый вересковый ковер. В паре мест зеленое море качнулось слишком сильно для почти полностью отсутствующего вера. Август нахмурился.

Может это они подкрадываются? Следят за ним, чтобы снова схватить? Когда он будет один. Отойдет для того чтобы справить естественные нужды, например… Надо попросить Эддарда, чтобы они всегда…

Помотав головой юноша опустив палку помассировал виски.

Опять в голову лезет не пойми что.

— Айе. Готово. — Широко улыбнулась великанша и еще раз осмотрев деревяшку положила ее на колени. Выудив из груды вещей плоскую каменную миску, поставила ее на угли и высыпала в чашу содержимое небольшого мешочка.

— С добрым утром. Прошу прощения. Видимо, мы слишком увлеклись тренировкой и не заметили как ты проснулась. — Стоящий спиной к куреню, Абеляр развернулся к дикарке, отвешивая ей церемонный поклон и тут же отвернувшись обратно принялся внимательно изучать небо над головой. — Отличный денек обещается. Дождя не будет. А что это? Пахнет… отвратительно.

— Каменная смола. — Окунув в дымящуюся жижу плоскую деревянную лопатку великанша начала быстрыми движениями наносить источающую удушающую вонь массу на конец палки. — Вот сейчас и поглядим, как вышло. Подняв со шкуры «голову» здоровенной, не меньше фута в лезвии, секиры, горянка ловко приладила ее на топорище и принялась аккуратно постукивая насаживать ее