Никому и никогда - Loafer83
Юля успела скрыться до прихода журналистов. Тренер отвечал на вопросы, стараясь не поддаваться эмоциям. Основная трансляция перебивала все, поэтому вопросы и ответы пустили снизу второго окна в расшифрованном потоке речевого анализатора. Выходило иногда забавно, робот неверно распознавал речь, выдумывая невозможные речевые конструкции.
В раздевалке никого не было, и очень хорошо, не хватало еще с кем-нибудь встретиться. Юля убежала в душ. Она торопилась, злясь на медленную воду, на то, что так медленно она трет себя губкой, а еще этот гель не хочет до конца смываться, оставаясь противной липкой пленкой на коже. Она терпеть не могла отдушки, крема и прочую женскую радость, которую так тяжело было смыть с себя, от которой коже тяжело было дышать. Забыв о недавней тревоге, Юля не заметила, как свет в душевой погас, а вода стала неприятно горячая. Вывернув холодный кран и закрыв горячий, Юля отскочила в сторону — из крана била горячая вода, кипя и пенясь от злости. Пары удушливого железистого вкуса заполонили все, внезапно зажегся свет, и Юля увидела, что из крана бьет горячая алая кровь, и она вся уже в этой крови.
С криком она выбежала из душевой, забыв полотенце, смену белья, все забыв. Раздевалка была такая же, как и раньше. Никто не застал ее в минуту слабости. Юля поспешно вытерлась своим полотенцем, которое всегда носила с собой, не надеясь на организаторов соревнований. Одевшись, она осторожно вернулась в душевую. Крови не было, только ледяная вода. Закрыв кран и забрав полотенце, Юля вернулась в раздевалку и села на скамью. Сколько она так просидела в мутном ступоре, может минуту, может десять, но вывел из оцепенения ее дикий крик из коридора. Она оделась, собрала рюкзак, несколько раз проверив, не забыла ли свои вещи, и вышла.
Крик повторился, но в коридоре никого не было. Шум и крики доносились издалека, будто бы из другой реальности. Ей стало очень страшно, но в любом случае придется туда идти, выход из этой пещеры был только один. Она медленно шла по коридору, прислушиваясь к возне за поворотом, не понимая, что это может быть, и думала, что так, наверное, и образовывались пещеры, когда гибла цивилизация, а каменные дома заносились песками времени, пряча достижения прошлого под землей. Юля старалась не думать, не представлять, что там происходит, нарочно наводя на себя апокалипсическую тоску.
Перед поворотом она остановилась и прислушалась. Кто-то неистово орал, требовал не подходить к нему. Раздались выстрелы и крики. Она вспомнила, как Лана вчера предупредила ее о проигрыше, но де-факто она победила всех! Крик безумного мужчины заставил ее попятиться назад, заныли кости от страха, и она вспомнила, что там может быть ее тренер. Она решительно пошла вперед.
— Юля, беги! — только и успел крикнуть тренер, получив рукоятью пистолета в голову.
В холле застыли два оператора и журналистка, прижавшись к стене, стоя в центре, всем угрожал пистолетом охранник. Что-то знакомое было в его лице, что-то очень знакомое. И она узнала его — это был тот же самый урод, что постоянно приставал к ней в ее спортшколе. Теперь он держал на мушке Олега Николаевича, а чтобы ей было понятнее, схватил его за волосы и приставил дуло к затылку.
— Смотри! Смотри, что я с ним сделаю! Смотри! С другими будет также — ты их всех убьешь! Ты их убьешь!
— Беги! — закричал тренер. Он был весь в крови, и она видела, что Олег Николаевич скоро потеряет сознание, как он борется из последних сил. — Беги, Юленька! Прошу тебя!
И она убежала, не слыша ничего, что там происходит. Не видя того, как тренер попытался выхватить пистолет, и как охранник выстрелил ему в голову. Она закрылась в раздевалке, забаррикадировав скамьями дверь, а в это время тело тренера лежало в холе, он был мертв, навсегда, лишенный большей части головы, лишенный лица. Операторы не прерывали трансляцию, они забыли о ней, но поток шел в интернет, а робот писал, все писал, без эмоций или переживаний, выполняя свой долг. Камеры работали, фиксируя все, от самого начала, как обезумевший охранник расстрелял сначала своих коллег и схватил Олега Николаевича, как перед этим померк свет, будто бы переключилось подстанция. Камеры передавали все, без комментариев и анализа, и человеческому взгляду не под силу увидеть борьбу теней в теле убийцы, как его на сотые доли секунды разрывала одна тень, потом другая, изгоняя предыдущую.
«Простите меня, я не хотел этого делать. Это был не я», — расшифровал робот шепот охранника, удивленно державшего пистолет в правой руке, а в левой рассматривая чужую кровь, чужую жизнь. Что-то происходило внутри него, и это уже могли заметить операторы и журналистка. Она истошно закричала, когда все тело охранника раздулось, еще немного, и он порвется на куски. Превозмогая чужую волю или борясь с собой, он с трудом вставил дуло в рот и нажал на курок.
20. Не стало
Юля проснулась в три ночи, так больно и остро ударили зеленые цифры древних электронных часов. У них был самый противный будильник, к которому невозможно было привыкнуть. Она встала и потрогала часы, проверила будильник: все осталось без изменений, а будильник давно выключен, она просыпалась на полчаса раньше. За окном ничего не происходило, тихо и тоскливо, как обычно. Юля пыталась понять, что же ее разбудило, вспоминая кошмар, заново переживая его. И может же такое присниться, что у нее с головой?
Она схватилась за подоконник, до крови закусив губу, чтобы не закричать. Это был не сон, сна-то как раз не было, одна глухая чернота. Вчерашний день завертелся в голове, хлесткими ударами разбивая ее на части. Юля осела на пол и глухо зарыдала, заткнув рот кулаком, чтобы родители не слышали, чтобы никто ее не слышал. Олега Николаевича убили, но за что? Почему этот урод хотел что-то ей показать, причем здесь она, и за что он убил тренера? Она не видела тела, не видела того, что осталось от близкого человека. Она так и не сказала ему, как сильно любит его, как он ей дорог, как он нужен ей… побоялась, но чего? Отбросив от себя эти глупости, Юля прокрутила в голове поединки, ни жалости
