Распутанный - Шеннон Мессенджер

— Даже если это правда, к тебе это не имеет никакого отношения. Тебе было одиннадцать лет, и твоя мама неожиданно обратилась к тебе с этим странным требованием. Уверен, она даже пригрозила тебе, чтобы напугать…

— Она так и сделала. Но мы оба знаем, что я никогда не боялся неприятностей. Мне следовало швырнуть письмо ей в лицо или разорвать его, как только я скрылся из виду, и прочитать ее секретное послание. На самом деле…

Он колебался, не уверенный, что собирается поделиться слишком многим.

Но… его план не был таким уж новаторским.

— Я начинаю сомневаться, читал ли я письмо, — признался Киф. — И, возможно, именно поэтому мама разрушила это воспоминание. Она знала, что я знаю ее тайну, и должна была защитить ее. И если я прав… и если я смогу найти способ вызвать то, что я увидел…

— Это все множество «если» и «может быть», Киф.

— Конечно, так и есть! У меня никогда не было каких-то гигантских подсказок, которые все четко бы объясняли. Я собираю воедино мельчайшие фрагменты…

— И именно поэтому ты проигрываешь, — вмешался Альвар. — Потому что ты тратишь все свое время на то, чтобы собирать по кусочкам прошлое, вместо того чтобы пытаться думать о будущем. Смотри на меня сколько хочешь… ты знаешь, что я прав. Подумай об этом. Давай пройдем на несколько шагов вперед. Допустим, ты все-таки прочел это письмо и каким-то образом нашел способ вызвать воспоминания. Ты действительно думаешь, что это письмо расскажет тебе что-нибудь о планах твой мамы?

— Возможно. Если бы я знал, зачем она хотела нанять этого парня, это могло бы мне кое-что сказать.

— Наверное, — согласился Альвар. — Но сомневаюсь в этом. И думаю, что в глубине души ты тоже в этом сомневаешься. Но ты все еще бродишь по улицам Лондона, пытаясь вспомнить, потому что на самом деле надеешься, что письмо тебе ничего не скажет. Ты надеешься, что это будет какая-нибудь короткая записка типа: «Привет, Эван — или Итан? В любом случае, привет, обычный парень. Ты все еще не перезвонил мне по поводу моего щедрого предложения. Я бы хотела, чтобы мы поработали вместе. Позвони мне! ЦиО, Гизела».

— ЦиО? — спросил Киф.

— Это по-человечески. Это означает, типа, «целую и обнимаю» или что-то в этом роде.

Киф фыркнул.

— Мама никогда бы…

— Знаю. Это была шутка, ладно? Помнишь? Раньше ты был мастером в этом деле. До того, как начал наказывать себя.

— Я же говорил тебе, я не…

— И все же, это так. И ты надеешься, что пробуждение памяти, наконец, даст тебе разрешение остановиться. Но тебе это не нужно, потому что ты забываешь о самом важном. Тебе было одиннадцать лет, Киф…

— Ты уже говорил это.

— Знаю. Но это стоит повторить. И я не об этом. Это была просто подготовка. Так что, не мог бы ты дать мне закончить, не перебивая?

— Серьезно, если эта маленькая речь — твой способ разозлить меня и заставить вернуться в твой город, то это почти сработало, — пробормотал Киф.

— Приятно слышать. Но на самом деле это не то, чего я сейчас добиваюсь, и я собираюсь пройти через следующую часть, даже если мне придется повалить тебя на пол и закрыть тебе рот обеими руками.

— Я бы хотел посмотреть, как ты попытаешься.

— Уверен, что ты бы так и сделал. Честно говоря, я бы тоже так и сделал, просто чтобы посмотреть, сколько сил ко мне вернулось. Но как насчет того, чтобы вместо этого ты просто послушал меня одну минуту? — Он подождал, пока Киф кивнет, прежде чем продолжить: — Тебе было одиннадцать лет, и независимо от того, что произошло в Лондоне — прочел ли ты письмо, или не прочел, или придумал какой-нибудь блестящий план, как восстать против Невидимок, — все это не имело значения, потому что когда ты когда ты вернулся в Кэндлшейд, твоя мама ждала тебя со Стирателем, которая разбила твои воспоминания о том дне на мелкие кусочки. Что бы ты ни сделал, это ничего бы не изменило. Так что дай себе волю. Ты не смог бы предотвратить то, что случилось с человеком и его дочерью.

— Тогда почему мама сказала мне: «Ты же не захочешь причинить вред кому-то еще, не так ли?», когда напала на меня в Лондоне?

— Ну, я не твоя мама, поэтому могу только предполагать, но… Держу пари, это потому, что она знала, как сильно тебя заденут эти слова. Единственное, чего она никак не ожидала, так это того, насколько ты упрям, и она скажет или сделает все, что угодно, чтобы превратить тебя в послушного маленького чудо-ребенка, на которого она рассчитывала. Так что не позволяй ей забивать тебе голову. Серьезно, Киф, тебе нужно знать о том дне только две вещи: твоя мама была на пять шагов впереди тебя, а ты был всего лишь ее мальчиком на побегушках.

— Ты продолжаешь так говорить, как будто у меня тоже нет Наследия, — напомнил ему Киф.

— Вообще-то, я продолжаю говорить это для того, чтобы ты начал сосредотачиваться на своем Наследии, а не на короткой работе мальчиком на побегушках. Ты хочешь потратить все свое время и энергию на что? Разберись в своих новых способностях, а не прячься от них.

— Я не…

— Да, это так. Что-то изменилось с твоей эмпатией, верно? Вот почему тебе больше не нравится ее использовать? И потом, есть еще одна способность… а не поддельная способность отслеживать, которой ты мне угрожал…

— Откуда ты знаешь, что это подделка?

— Ну, во-первых, ты не очень хороший лжец. Но даже если бы ты и был им, ты ясно дал понять, что пытаешься сохранить в секрете свою новую способность. Так почему ты рассказал мне, что именно это такое… даже в качестве угрозы?

Киф отвел взгляд, жалея, что Альвар высказал такое веское замечание.

— Послушай. Я не собираюсь притворяться, что знаю, каково это — узнать, что ты участвуешь в эксперименте, но я знаю, каково это — пережить что-то, что полностью меняет тебя.

— Это не одно и то же. Тебя заперли в улье троллей, потому что ты помог выпустить на волю толпу кровожадных новорожденных. Меня привязали к магсидианскому трону, на голову надели этертинскую корону и…

— И…? — подсказал Альвар. — Ты когда-нибудь рассказывал о том, что произошло? На что это было похоже? Что сделала твоя мама?

— Э-э, я определенно не собираюсь обсуждать это с тобой. Мы не друзья.

— Мы могли бы ими стать… и не