Темный Страж (ЛП) - Хартфорд Сиара

Я должен был найти способ вытащить ее отсюда, и был готов умереть, чтобы сделать это.

С усилием поднявшись с постели, я ухватился за стойку балдахина, чтобы удержаться на ногах, и прижал крылья к спине. Каждая мышца ныла после того, как простоял в цепях двадцать четыре часа. Синяки на запястьях начали светлеть, но боль проникла глубоко в кости.

Проклятие не позволяло мне провести Розалин обратно через портал, но должен же быть другой способ вывести ее из Неблагого Двора. Нужно было продолжать отвлекать Бевгье, пока не найду решение. И действовать быстро. Время, чтобы просить о замене приговора, истекало.

Когда Розалин будет в безопасности, смогу напомнить Королеве о лазейке. А после моей смерти, я надеялся, что Бевгье утратит к ней интерес. Это было все, что мог сделать для нее сейчас. Если бы только мог в полную силу использовать свои тени. Но я так и не нашел способа разрушить проклятие и был бесполезен в роли Темного Стража Королевы.

Я брел по коридору к покоям Королевы Ведьм, одетый лишь в штаны. Одеваться полностью не было смысла, все равно она захочет, чтобы я был голым. Если повезет, она как раз будет собираться спуститься в свой гарем.

Бевгье запретила мне туда входить до особого распоряжения, и я знал, что после всех лет ее наказаний у меня мало шансов прорваться туда силой.

Не стал стучать. Просто ворвался, ожидая застать ее за каким-нибудь гнусным развлечением. Вместо этого мое сердце ушло в пятки. В покоях Бевгье была прикована человеческая девушка. Бледная, с очень знакомыми каштановыми волосами. Я отлично видела ее обнаженную спину, синяки от веревок на бедрах и лодыжках.

Шумно втянул воздух, пытаясь сдержать тени, что начали клубиться вокруг меня, когда ярость вспыхнула внутри.

Из груди Розалин вырвался всхлип, она заерзала, пытаясь увидеть, кто вошел.

— Пожалуйста, Ваше Величество, — прошептала она, дрожа, — не надо больше… умоляю…

— Не двигайся, — сказал я, и голос мой сочился яростью.

Это была моя вина.

Я был идиотом, который признался, что любит Розалин, прекрасно зная, что Бевгье отомстит. Был виновен в каждой ее ране, в боли, что она испытала. Что-то дикое и ужасное раскололось внутри меня, когда я сделал еще один шаг ближе.

Я протянул руку и стал возиться с кандалами на ее запястьях. Нужен был ключ. Розалин всхлипнула снова, пока я с яростью открывал один ящик за другим, лихорадочно ища хоть что-то, чем можно было бы освободить ее.

Ничего.

Повернулся к ней, сжимая кулаки. Смесь ярости и отчаяния пульсировала во мне, пока она висела передо мной, голая, сломанная и беззащитная. Придется попытаться использовать магию, хотя бы те жалкие крохи, что у меня остались.

Она смотрела на меня усталыми глазами, когда подошел ближе. Не думая, протянул руку к ее лицу. Она дернулась от моего прикосновения, и я мысленно выругался.

Бевгье наверняка сделала с ней нечто худшее, чем просто высасывание энергии. Я сам натерпелся от нее за века своего наказания. Я бы тоже вздрогнул, не зная, чего ожидать.

— Прости, — прошептала она, и по ее щеке скатилась новая слеза.

— Тебе не за что просить прощения, — ответил ей и закрыл глаза, обращаясь к своим теням.

Если Матерь окончательно отвернется от меня после этого, пусть будет так.

Здесь в Неблагом Дворе, так близко к Бевгье, та небольшая магия, которой обладал, была непредсказуема и трудно контролируема. Она настолько переплела мою силу со своей, что мои тени стали почти бесполезны, их хватало разве что для открытия портала.

Но я должен был попытаться.

Сосредоточился на кандалах, сжимавших запястья Розалин. Я уже был знаком с ними, совсем недавно они были и на мне. Глубоко вдохнув, протянул руку, надеясь, что мои тени откликнуться и повернут механизмы замков. Я не пытался сделать ничего подобного уже многие годы, но отчаяние придавало сил. Это должно было сработать, потому что должен освободить Розалин.

Другого выхода не было.

Я должен был спасти ее.

Проходили секунды, пока я сосредотачивался. Это занимало слишком много времени, и я боялся, что Бевгье вот-вот ворвется в комнату. Я был слишком поглощен замками, чтобы чувствовать что-либо кроме надежды, исходившей от Розалин. Такой яркой и чистой, словно маяк во тьме.

Она верила в меня больше, чем я сам.

Розалин молчала, ее тихое дыхание ласкало мое плечо. Мне хотелось открыть глаза, обнять ее, стереть расстояние между нашими губами, но нужно было держать концентрацию. Мгновение спустя послышался щелчок. Один из замков поддался. Я протянул руку и снял с нее первый браслет. Она прижалась ко мне, пока я переключил свое внимание на другой замок.

Когда раздался второй щелчок я прижал ее к себе, удерживая весь вес. Боялся, что причиню ей боль, если прикоснусь не туда, но она не отстранилась. Наоборот, обвила мои плечи и прижалась ко мне, дрожа от страха. Когда она наконец встала на обе ноги, то пошатнулась.

Обеспокоенный тем, что у нее нет достаточно сил, чтобы стоять самостоятельно, я поднял ее на руки.

— Я держу тебя, — сказал ей, усаживая на кровать и бережно беря ее лицо в ладони.

Ее глаза были пустыми, а губы смертельно бледными. Розовые щеки стали болезненно белыми. Все признаки сильного истощения.

— Ты ранена? — спросил я.

Она зажмурила глаза и покачала головой. Я чувствовал ее отчаяние и стыд. Ей хотелось исчезнуть и забыть все, что Бевгье с ней сделала.

Мерзкие, унизительные вещи. Но мне просто нужно было знать, что с ней все будет хорошо.

— Пожалуйста, Розалин. Скажи хоть что-нибудь.

Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Мои собственные стали круглыми. Я несколько раз моргнул, будто стряхивая сон.

Как я смог произнести ее имя?

Проклятие не позволяло мне говорить его вслух с того самого момента, как ступил на землю Неблагого Двора.

— Что ты сейчас сказал? — прошептала она.

Глава 31 ~ Сердце ведьмы

Розалин

Имя, которое он произнес, окутало меня, будто самое чудесное объятие, какое только можно представить. Это было мое имя.

Но откуда он его знал?

Он сделал шаг назад, мышцы на его шее напряглись. В его взгляде было что-то до боли знакомое, отчаяние и тоска.

Я знаю его.

Должна была знать еще до того, как попала сюда. Но попытка вытянуть воспоминания из глубины сознания обожгла острой болью. Яркий белый свет пронзил мои глаза, когда отчаянно пыталась все вспомнить, но не могла.

Он оглянулся на дверь, прежде чем схватить шелковый халат со спинки стула и придержать его для меня.

— Мне нужно вывести тебя отсюда.

Я просунула руки в рукава и плотно обернула ткань вокруг своего обнаженного тела. Не успела сказать и слова, как он снова подхватил меня на руки и понес из комнаты. Я прижалась лицом к его шее, пытаясь спрятаться, от этого места, от воспоминаний, от самой себя. Не была уверена, что смогу забыть о руках Бевгье, о веревках, которыми она связала меня, о ее губах на моей коже.

Поэтому просто сосредоточилась на нем. На том, как он целовал меня в макушку. Как его тепло проникало под мою кожу. Какой знакомый у него был запах. Я понимала, как только Бевгье узнает, что он снял с меня оковы, нам обоим не поздоровится.

Мне нельзя было прикасаться к нему.

Нельзя было смотреть на него.

Тем более нельзя было целовать. И точно нельзя было сейчас быть у него на руках.

Он вбежал в свои покои и осторожно опустил меня на край кровати, оглядываясь по сторонам дикими глазами.

— Я не знаю, где тебя спрятать, — пробормотал он, проводя рукой по волосам, взъерошивая их вокруг рогов и плеч.

Попыталась сесть прямо, но все тело болело, и я свалилась, проиграв борьбу с болью. Он мгновенно оказался рядом, теплые руки вновь уложили меня на край кровати, где я свернулась калачиком. Через мгновение он накрыл меня одеялом.

— Я должен вывести тебя из Неблагого Двора.