Золотая цепь - Клэр Кассандра

Корделия помедлила на пороге. Кроме чародейки, в комнате находились сам Малкольм Фейд и Анна Лайтвуд; молодая женщина в небрежной позе полулежала на канапе из орехового дерева, обитом золотым бархатом. Ее длинные ноги покоились на хрупком деревянном подлокотнике.

Малкольм Фейд улыбнулся.

– Добро пожаловать, юные Сумеречные охотники. Немногим из ваших позволено лицезреть личные покои Гипатии Векс.

– Добро пожаловать, вот как? Ты считаешь, что это к ней относится? – заговорила Гипатия, улыбаясь хищно, словно кошка. – Пусть она приблизится.

Корделия и Мэтью вместе направились к ложу; Корделия осторожно лавировала между креслами и столиками в стиле рококо, сверкающими позолотой и жемчугами. Подойдя ближе, она смогла разглядеть, что зрачки Гипатии Векс имели форму звездочек – такова была черта, отличавшая ее от людей.

– Не могу сказать, что мысль о целой толпе нефилимов в моем салоне приводит меня в небывалый восторг. Вы интересная личность, Корделия Карстерс?

Корделия молчала, не зная, как отвечать.

– Если вы вынуждены поразмыслить, прежде чем ответить на этот вопрос, – произнесла Гипатия, – значит, ответ – «нет».

– Не думаю, что это рассуждение верно, – возразила Корделия. – Если человек не размышляет, он неинтересен. Вы же не будете этого отрицать?

Гипатия моргнула несколько раз, и ее удивительные глаза при этом мерцали, подобно звездам на ночном небе. Затем она улыбнулась.

– Думаю, вы можете остаться ненадолго.

– Хорошо сказано, Корделия, – произнесла Анна, убирая ноги с подлокотника. – Арабелла, что там с напитками?

Проследив за направлением ее взгляда, Корделия в первый раз заметила женщину-фэйри с густыми, длинными зеленовато-голубыми волосами. Она стояла в алькове, и нижняя часть ее фигуры была скрыта буфетом с разными сосудами. Она занималась приготовлением коктейлей. Руки ее стремительно мелькали, подобно плавникам в воде; она открывала графины и хрустальные флаконы, наполненные какой-то алой жидкостью, и разливала напитки в разнообразные бокалы, кубки и рюмки.

Корделия прищурилась.

– Как раз готово, дорогая моя! – отозвалась Арабелла и вышла из алькова, чтобы раздать напитки. Мэтью схватил бокал с едва сдерживаемым нетерпением, будто целые сутки страдал от жажды. Корделия заметила, что Арабелла двигается неуверенно, слегка раскачиваясь, подобно моряку, недавно сошедшему на берег.

Когда Арабелла подала напиток Анне, та притянула девушку с зелеными волосами к себе на колени. Арабелла захихикала и задрала к потолку ноги, обутые в туфли с высокими каблуками. Корделия была немного шокирована, увидев ноги девушки – без чулок, и еще ей показалось, что кожа покрыта каким-то орнаментом из едва заметных чешуек. В золотом свете чешуя эта переливалась всеми цветами радуги.

«Русалка». Значит, это и была гостья Гипатии, «подруга с побережья». Такие фэйри очень редко встречались на суше, потому что после превращения ходьба на двух ногах причиняла им сильную боль.

Арабелла, заметив пристальный взгляд Корделии, пожала плечами, скрытыми под тяжелой массой сине-зеленых волос.

– Я уже много лет не покидала моря. В последний раз, когда я посещала этот грязный, мрачный город, жители Нижнего Мира и Сумеречные охотники пытались разработать Соглашения. Тогда нефилимы не произвели на меня особого впечатления, и с тех пор моя любовь к Сумеречным охотникам не стала сильнее. Но бывают и исключения.

Еще до Соглашений. Эта женщина не выходила на берег больше тридцати лет.

Тем временем Арабелла прижалась к Анне; пальцы Анны, покрытые шрамами, ласково перебирали кудри русалки. Крошечные рыбки, совсем маленькие, словно искорки, рыжие и ярко-голубые, оживали при этих прикосновениях и перепрыгивали от одной пряди к другой вслед за рукой Анны.

– Моя дорогая, твои волосы подобны живописному водопаду, – мурлыкала Анна. – В них живет рыба.

Очевидно, Анна могла соблазнить за вечер не одну, а множество женщин. Арабелла вспыхнула, вскочила с коленей Анны и, все так же неловко покачиваясь, направилась к своему «бару».

– Мы знаем, зачем Анна привела вас, Мэтью, – сказал Малкольм. – Вы нас забавляете. Но по какой причине эта молодая девушка из семьи Карстерс сопровождает вас сегодня?

– Потому что нам нужна ваша помощь, – заявила Корделия.

Маги расхохотались. Малкольм поднял свой пустой бокал и уставился на Корделию с таким видом, словно она отпустила необыкновенно смешную шутку. Арабелла стояла у буфета, насыпая лепестки цветов в бокалы для шампанского, и мурлыкала что-то себе под нос.

На лицах Анны и Мэтью отразилась досада.

– Магнус Бейн помог бы им, – усмехнулась Гипатия, и звездочки в ее глазах снова замерцали. – Вот почему они явились ко мне. Это из-за Магнуса они теперь уверены, будто чародей всегда придет им на помощь.

– Магнуса здесь нет, – произнес Малкольм, глядя в пространство. – Я не желаю вам зла, дитя мое, но когда-то я любил женщину из расы Сумеречных охотников, и это принесло мне лишь горе.

– Она стала Железной Сестрой и разбила ему сердце, – объяснила Гипатия.

– О, – удивленно произнесла Корделия.

Железные Сестры представляли собой орден еще более таинственный, чем Безмолвные Братья. Суровые и безразличные ко всему мирскому, они в своей неприступной крепости изготавливали оружие нефилимов – клинки из адамаса, покрытые волшебными рунами. Они занимались этой работой уже на протяжении тысячи лет. Подобно Безмолвным Братьям, они не создавали семей, но в их обязанности входило накладывать защитные чары на новорожденных детей Сумеречных охотников. Никому, кроме Железных Сестер, не дозволялось переступать порог Адамантовой Цитадели, и только женщины имели право присоединяться к ордену. Их жизнь представлялась Корделии такой же одинокой и безрадостной, как существование Безмолвных Братьев.

– Мне кажется, это очень грустно.

– Вы правы, – ответил Малкольм. – И поэтому нашим народам лучше держаться подальше друг от друга, что бы там ни говорил Бейн.

– Я уже давно не виделась с Бейном, – заметила Гипатия, сомкнув кончики пальцев с позолоченными ногтями. – В прошлый раз, прежде чем покинуть Лондон, он помог нефилимам, но помнят ли они его исключительную любезность? Или они просто ждут его бескорыстной помощи при первых признаках неприятностей и принимают ее как должное? Я позволила вам посещать свой салон, Мэтью Фэйрчайлд, так как вы меня забавляете. Вы всего лишь дитя – прекрасное, но глупое дитя, которое тянет руки к огню, потому что пламя так красиво, но забывает о том, что можно обжечься. Однако разрешение приходить сюда вовсе не означает, что вы имеете право просить меня об услугах.

– Может быть, тебя развлечет беседа с ними, неужели тебе не любопытно, чего они хотят? – игриво произнесла Анна.

– Как будто ты сама не знаешь об этом, – высокомерно ответила Гипатия, но при этом бросила на Анну страстный взгляд, и та улыбнулась.

– А если мы для вас что-нибудь сделаем? – предложила Корделия. Арабелла снова вышла из своего алькова и поставила перед магами кубки, в которых плавали лепестки цветов. Малкольм взял кубок и посмотрел на него так, словно надеялся найти на дне утешение в своих горестях. Корделия поспешила добавить: – Что, если я спасу вам обоим жизнь?

На сей раз они не засмеялись, лишь устремили на девушку пристальные взгляды.

– Очаровательно, – наконец, усмехнулась Гипатия. – Но нам не угрожает опасность.

– Вы ошибаетесь, – сказала Корделия и вытащила из ножен Кортану. Клинок вспыхнул, словно длинный язык золотого пламени.

Ловко взмахнув мечом, Корделия выбила хрустальный бокал из пальцев Гипатии. Бокал разбился, во все стороны полетели осколки и брызги вина. Арабелла негодующе вскрикнула, Корделия резко развернулась и направила на нее острие Кортаны.

– Очень жаль, – произнесла Корделия. – Жаль, что первая встреченная мной русалка оказалась отравительницей.

Мэтью, который уже выпил свое вино, с громким стуком поставил бокал на столик.