Охотница за Артефактами для Начальника Драконьей Полиции - Дарья Ковлева

Капли воды потекли по губам и подбородку, но я добилась чего хотела: Арон закашлялся, но сглотнул. Отлично. Надеюсь, этого хватит, чтобы сбить жар и остановить заражение. Я осторожно опустила голову блондина на пол, вернула бурдюк на пояс и уже хотела подняться, но заметила, что глаза Арона приоткрылись.

Всё-таки очнулся… — только и успела подумать я, и провалилась в расплавленное золото драконьей радужки с вертикальными чёрточками змеиных зрачков.

Я словно попала в магические силки: ни выдохнуть, ни вздохнуть. Сердце забилось часто-часто, по телу разлилось томящее тепло, губы сами собой приоткрылись. И дракон тотчас дёрнул меня на себя и впился в них поцелуем. Жадным, горячим и не терпящим возражений. Затылок обхватила мужская ладонь, вторая заскользила по спине, и я ничего не могла с этим поделать, а самое ужасное — не хотела. А вот выгнуться всем телом и ответить на поцелуй, очень даже…

Осознав последнее, я ужаснулась и дёрнулась, и вмиг оказалась на лопатках, прижатая к полу тяжёлым телом дракона. Арон целовал нежно, но настойчиво, лаская не только губы, но и проникая глубже. Меня никто и никогда не целовал так… да я бы и не позволила. После смерти Гора избегала мужского внимания как огня. В моём сердце не было места для кого-то другого, только вот подростковая любовь не шла ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала сейчас.

Дикое желание, проснувшееся внутри, напугало сильнее, чем первое погружение в Бездну, и гипнотический морок окончательно развеялся. Я ударила блондина кулаком по больной спине, извернулась, разрывая поцелуй, а после заехала коленом в живот. Арон тут же согнулся, ослабив хватку, и я смогла выбраться на свободу.

— Айте… — выдохнул он, сморщившись от боли.

— Озабоченный придурок, — зло прошипела я, отползая подальше и чувствуя, как пылают губы, а внизу живота пульсирует предательский жар. Бездна!

Меж тем блондин тяжело вздохнул, а после бессовестно распластался на груди и больше не шевелился. Лицо его постепенно разгладилось, став безмятежным. Мне даже показалось, что уголки губ дракона застыли в полуулыбке. Это ещё больше разозлило.

Я вскочила и выбежала наружу, подставив лицо отрезвляющей прохладе, а когда немного отдышалась, прислонилась спиной к ледяному камню. Демоны сожри этого дракона. Я бросила взгляд на светлеющий край неба и подумала, что никакая напасть не заставит меня теперь подойти к блондину и разбудить. Пусть хоть потоп, хоть землетрясение, хоть конец света. Надо будет, сам проснётся, а если вздумает умереть, не мои проблемы.

Несмотря на то, что от последней мысли сердце тоскливо заныло, я упрямо вздёрнула подбородок. Пальцем не пошевелю, пусть сам себя спасает.

Глава 41. Тяготы ожидания

Дракон пролежал в беспамятстве до следующей ночи.

За это время я успела насобирать запас дров (кто знает, насколько ещё придётся задержаться?), обложить костёр камнями, осмотреть местность, забраться на скалы, почистить одежду, переплести волосы и привести мысли и чувства хоть в какой-то порядок.

Последнее далось с трудом.

Я медитировала, уходила в лёгкий транс, отжималась, но то и дело мыслями возвращалась к злосчастному поцелую. Случайному, бредовому и, скорее всего, предназначавшемуся не мне. Я ломала голову над «Айтэари, айтэ», это могло быть как словом на драконьем, так и именем, но всё-таки склонялась ко второму. Злилась на наглого дракона, а затем вспоминала вкус его горячих губ и проваливалась в яркие ощущения, от которых по телу вновь прокатывалось приятное томление.

После этого я злилась уже на себя, и всё начиналось заново.

Но где-то ближе к вечеру переполнявшие меня чувства притупились. Мне удалось отодвинуть произошедшее в дальний угол, благодаря чему я наконец-то заметила то, что весь день ускользало от моего внимания: после живой воды, голод практически не ощущался, а жажда перестала быть мучительной. И хотя неподалёку был ручей, и я нет-нет ходила в конец грота напиться, вчера это не слишком-то помогло.

Так что внезапное открытие вдохновило. Тем более блондин продолжал лежать в беспамятстве, слава Богам, живой, и даже издалека было ясно, что рана на спине затягивается, поэтому кто-то должен был стоять на страже. И когда пустоши вновь окутало темнотой, веки стали слипаться, а голова так и норовила куда-нибудь прилечь, я всё чаще возвращалась взглядом к бурдюку, уверенная, что новый глоток придаст сил и поможет взбодриться. Единственное, что меня останавливало — предстоящее испытание на Арене. Кто знает, с чем там придётся столкнуться? А потому глупо было тратить живую воду на естественные нужды.

Когда же стало совсем невыносимо держать вертикальное положение, я схватила кусок деревяшки, чтобы запустить в нагло дрыхнувшего дракона. Подходить к нему я по-прежнему не собиралась. Но тут он, наконец, соизволил подать признаки жизни и заворочался.

Скрестив руки, я наблюдала, как Арон сел, как с удивлением подвигал плечами и шеей, а затем с подозрением уставился на меня.

— Сколько я проспал?

В ответ я молча повернулась к нему спиной и с чистой совестью устроилась на полу. Сам разберётся. От хриплого мужского голоса внутри вновь проснулось будоражащее чувство. Прокатилось волной от макушки до пят. Пришлось до боли прикусить губу, а ногтями впиться в ладони. Помогло. Затем я сосредоточилась на дыхании и счёте, и практически сразу провалилась в глубокий сон.

Проснулась от дразнящего аромата печёного мяса. Тот наглым образом заполнил пространство вокруг и не оставил ни единого шанса остаться равнодушной. Я лениво открыла один глаз и тотчас поймала укоризненный взгляд саламандры. Ящерица замерла в паре шагов от меня, по её спинке пробежала мелкая огненная рябь, а по мордочке прошёлся тонкий раздвоенный язычок.

— Ну и где тебя носило? — хмуро спросила я, пытаясь сообразить, как долго спала.

По ощущениям, вроде только сомкнула веки и сразу открыла, но по рассеянному полумраку и тому, как затекло тело, было ясно: без движения я пролежала всю ночь.

Тем временем саламандра пару раз мигнула жёлтыми глазами и юркнула в неизвестном направлении. Я же осознала, что несмотря на задеревеневшие мышцы, впервые за долгое время по-настоящему выспалась. Медленно села, разминая руки и приняв безразличный вид, встала и обернулась. Видеть чешуйчатого гада не хотелось, но, на моё счастье, грот оказался пустым, и я расслабилась.

Холодный свет, проникающий от входа, разогнал непроглядный сумрак по углам убежища, так что я сразу заметила изменения. За время пока я спала, от костра остались лишь мерцающие угли, а сложенный из камней круг уплотнился и оброс двумя рогатинами. На них лежал тонкий прут с нанизанными кусочками мяса, немного подгоревшими, но от