Жестокая жажда - Анжела Монтойя

Каролина права. Скорее всего, он не вернется с Хребта Дьявола. Как только они разорвут связь с Текуани, его внутренняя сила угаснет. Душа Лало больше не сможет оставаться среди живых, потому что он уже умер. Марисела убила его несколько недель назад.

Перед глазами всплыло лицо Фернанды. Она всегда так раздражала его в детстве. Сестра жила в полную силу. Она смеялась. Веселилась. После гибели родителей он возненавидел ее за это. Он никак не мог понять столь беззаботного поведения, когда нужно было оплачивать счета и управлять бизнесом. Как она находила время для друзей и ухажеров, завершая обучение в школе?

Но сейчас, в шаге от смерти, он жалел, что не обладал хотя бы крупицей ее блеска. Ему следовало больше смеяться. Больше танцевать. Черт возьми, он даже никогда ни с кем не целовался. Вместо того чтобы воротить нос от сестры, ему стоило бы у нее поучиться.

Но теперь уже слишком поздно.

Склонившись над листом, Лало начал выводить прощальные строчки.

Я горжусь тобой, дорогая сестра. Горжусь тем, что ты не позволила своему свету померкнуть. Прости, если я когда-либо пытался убедить тебя стать кем-то другим. Потому что ты идеальна. Ты мудрая, остроумная, веселая. По рождению я старше, но это я равняюсь на тебя. Что бы со мной ни случилось, прошу, не позволяй этому лишить тебя сияющего духа. И конечно, вспоминай меня с нежностью, а не с грустью. Возможно, я слишком поздно осознал, что не жил полной жизнью. По крайней мере, я мог наблюдать, как это делаешь ты.

Я люблю тебя, Фернанда. Знай, все мои поступки были продиктованы любовью к тебе.

Лало вытер бежавшие по щекам слезы. Он никогда не был плаксой, но, похоже, перед лицом смерти ему становилось все труднее сдерживаться.

Благодаря совету Каролины Фернанда сможет понять те чувства, которые он не сумел выразить вслух. Лало не смог сдержать улыбки, подумав о своей «невесте». Каролина раздражала его, была упрямой, блистательной и забавной. А от ее объятий и поцелуя в щеку после танца у него в горле появился ком. Он мог только молиться, чтобы она пережила их путешествие, поскольку без нее мир станет мрачнее.

Положив на стол еще один лист пергамента, он начал писать второе письмо.

Поставив подпись, Лало опустил угольный карандаш и удовлетворенно окинул взглядом выведенные им строки.

Из коридора донесся шум. Лало засунул письма в ящик стола и вскочил на ноги, приготовившись спрятаться. И тут он уловил ее запах. Сердце Каролины билось с бешеной скоростью.

Дверь с грохотом распахнулась, и она вбежала в комнату.

– Быстрее! – тяжело дыша, сказала она. – Надень плащ и сомбреро!

Лало сделал то, что ему велели.

– Ты собрал вещи? – спросила Каролина.

– Да. – Он указал на небольшую сумку.

Каролина схватила ее и перекинула через плечо.

– Что случилось? – спросил он.

– Рафа очнулся. Посыльный присматривает за ним. Отец уже мчится к целителям.

Лало выругался.

Каролина протянула ему руку. Он принял ее, не обращая внимания на то, как ее мягкая, но мозолистая кожа ощущается в его руке.

Лало резко остановился.

– Кинжалы!

– Они у меня. Идем!

Глава 36

Каролина

Каролина тащила Лало по коридору так быстро, как только могла, чтобы не вызвать подозрений. Каблуки громко стучали по плитке, будто подошвы сапог заменили подковами. Несмотря на то, что Лало закутался во множество слоев одежды, стоило им только выйти в открытый двор дома, и Каролина почувствовала, как напряглось его тело. Для осеннего дня утреннее солнце светило необычайно ярко.

– Засунь руки в карманы, – велела она. Каролина забыла принести ему перчатки.

Он молча выполнял ее указания. Лало не нужно было что-либо говорить, Каролина и без слов понимала его беспокойство: если они не успеют уехать до того, как Рафа расскажет правду, ее семья убьет Лало, не дав им шанса сбежать в горы.

Она взяла его под руку. Им следовало и дальше изображать двух влюбленных, проводящих время вместе. Они должны делать вид, будто ничего не случилось. Но внутри у нее все дрожало.

Лало наклонился к ней, его сомбреро заслонило ее лицо.

– Твое сердце так сильно колотится.

– Просто сосредоточься на предстоящей задаче, – огрызнулась она. Каролина не хотела отвечать так резко, но переполнявшие ее эмоции сводили девушку с ума. – Карета стоит возле входа. Кучер думает, что отвезет нас проведать Хорхе, но у меня другие планы.

Из сада в прихожую вошла мать Каролины.

– Ах, вот и они, – воскликнула она, держась руками за поясницу, ее щеки раскраснелись от ходьбы.

– Мама, – сказала Каролина, затаив дыхание. – Тебе положено отдыхать.

Но она отмахнулась от дочери.

– Как я могу отдыхать, когда вокруг столько шума? Единственная хорошая новость – Рафа очнулся.

– От целителя что-нибудь слышно? Как Рафа себя чувствует? – Каролина говорила торопливо. Ей бы успокоиться, перевести дух, чтобы не вызвать у мамы подозрений.

– Пока ничего, но я ожидаю известий с минуты на минуту.

Лало замер. Каролина слегка подтолкнула его, но он не сдвинулся с места. Они оба выдавали себя.

Мама Каролины приподняла бровь.

– С тобой все хорошо, Лало? Понимаю, что ночь выдалась тяжелой.

Каролина полагалась на свою мать. Она знала: если ей не суждено вернуться, если по какой-то причине она лишится жизни, мама позаботится о благополучии остальных, пусть даже сама никогда не будет прежней. Настолько она была доброй и бескорыстной. Возможно, Каролина недостаточно ценила маму. Она должна была любить ее сильнее. Ярче выражать свои чувства. Чаще говорить маме, что та прекрасно справляется со своими обязанностями. Воспитывать детей, должно быть, нелегко. Особенно таких своевольных дочерей, как Каролина.

Ее глаза затуманились от жгучих слез.

– Ну же, Каролина. Не плачь, – сказала ей мама. – С Лало все хорошо. Он все такой же красивый и необычный, – подмигнув, она ущипнула его за плащ.

Лало кашлянул.

– Я хочу поблагодарить вас, сеньора Фуэнтес, за то, что вы воспитали самую храбрую девушку, которую я когда-либо знал.

– Ох! Как это мило с твоей стороны, – прошептала она.

– Я говорю искренне. Вы с сеньором Фуэнтесом должны ею гордиться.

Подбородок мамы дрогнул.

– А мы и гордимся.

Отвернувшись, Каролина украдкой вытерла щеку.

– Нам действительно пора, – сказала она, пока ситуация не стала еще сложнее. – Хотим отвезти Хорхе текилу. А потом, возможно, отправимся за палетас[16]. Так что вернемся еще не скоро.

Притворяться, будто ее мир не рушится, было сложно. Что, если