Проклятие Эгиды - Сона Исаева
Под вечер, после повторных примерок, мы, выбившиеся из сил, сидели в «моей» читальне, расслабленно попивая чай.
— Что же они с тобой сделали, младшенькая, — грустно протянула Зарина, расчесывая мои волосы.
Зрелище, наверное, так себе. Жрецы Порядка изрядно их повыдирали, пока пытались со мной «договориться».
Моя сестра сильно изменилась с тех пор, как я видела ее дома. Она стала более собранной, глубокой, приземленной, рассудительной… Повзрослела. Это и не мудрено, учитывая, через что ей пришлось пройти. Смогла даже сносно говорить на местном языке, который я изучала годами. Ей же потребовалась всего пара месяцев. Как бы цинично это ни звучало, но я была рада ей такой. С одной стороны.
Раньше я часто злилась на нее за мнительность, за ту неопределенность по жизни и глупую мечтательность, которую ей уже следовало перерасти. Но сейчас мое сердце болело, когда я в глазах сестры вместо безграничной любви к жизни видела лишь мрачный фатализм.
Казалось, что она так и не смогла отпустить ту мысль, что ее участь в этом мире только смерть.
— Ты изменилась, — проговорила она, озвучивая то, что у меня сейчас крутилось в голове о ней.
— Наша Леди? — Пьетро тихо поглаживала уснувшего у нее на руках Женька, — а какая ты была раньше?
— Не знаю, мне кажется, такая же, — растерянно проговорила я.
— Ну нет! — Воскликнула Зарина, больно дернув меня за волосы, — ты была зажатой брюзгой.
— А вот и нет! — Я стукнула сестру по коленке.
— Не могла она быть брюзгой, — засмеялась Пьетро, — она нашего хозяина нарочно и планомерно с ума сводила, будучи кошкой, это требовало многолетней практики. Весила от силы килограмма четыре, а разнесла половину кабинета!
— Да ладно? Младшенькая, ты и на такое способна?
— Мне порой казалось, что она по-кошачьи припечатывала его красным словечком, — Пьетро снизила голос, говоря будто по секрету, — как-то раз к хозяину приехали командир южного гарнизона и генерал восточных войск, было срочное совещание. Так Полина важно так прошествовала по столу переговоров, пока я расставляла напитки, уселась посреди, задрала заднюю лапу и начала громко вылизываться.
Зарина прыснула со смеху.
— Это не все. Когда хозяин решил прирыкнуть на нее, она взглянула так, как только кошки умеют, а потом медленно так подошла и… стошнила прямо на его камзол!
Здесь уже мы все захохотали, разбудив Женька.
— А вот это было чистой случайностью! — Пропищала я сквозь слезы от смеха, — меня тогда впервые стошнило шерстью, я ж не чувствовала ее на языке, не думала, что столько успела съесть! А накануне он меня по всему кабинету гонял за то, что я оставила царапины на его кожаном кресле!
Я не хотела, чтобы этот вечер когда-либо заканчивался. Здорово было вот так сидеть, болтать, позабыв обо всех кошмарах моего заточения, не думая о безрадостном и очень неопределенном будущем.
— Ладно, братишк, — зевая, позвала ворона Зарина, — пора отдыхать. Ты тоже марш в постель. Время за полночь!
За окном ночь действительно вступила в свои права, а Гончий так и не вернулся. Он отправился во дворец с докладом, чтобы обсудить дальнейшие действия. Естественно, я с нетерпением ждала его возвращения, но, по всей видимости, не этой ночью.
Мне как-то забыли выделить отдельную комнату. Не в читальне ведь оставаться. Для кошки есть лежанка, но для человека только софа, которая не выглядела удобной для сна.
— Блин, Астрид же ванну готовила.
Я побежала в покои Гончего. Как-то по умолчанию туда перекочевали все мои наряды, но пока не в шкаф, их просто разложили по открытым поверхностям, там же Астрид и приготовила мне ванну несколько часов назад.
Вода ожидаемо остыла, но не будить же бедную, хоть и жутко вредную женщину из-за того, что я потеряла счет времени.
Фыркаясь и шипя, наспех помылась холодной водой, намазалась новыми лосьонами, пахнущими ванилью, и побежала под одеяло.
Я же в этой кровати сегодня проснулась, верно? Так что ничего такого. Завтра попрошу себе отдельные покои.
Гончий, кстати, вернулся этой ночью.
Но об этом я узнала от Астрид, поскольку утром он вновь уехал к королю. А спать бедному мужчине пришлось у себя в кабинете.
Глава 37
Последующие дни походили один на другой как однояйцевые близнецы: Гончий решает проблемы мира во дворце, причем настолько часто, что мы с ним практически не видимся. У нас были лишь недолгие разговоры на абсолютно отвлеченные темы по утрам в то время, пока весь мир, включая домашних, еще спал.
Он расспрашивал меня обо всем: о моем детстве, о друзьях, о работе, о мечтах. Я так увлекалась байками из другого мира, что только после того, как он уезжал во дворец, понимала, что ничего не знаю о нем. Только те мизерные крохи, которые удалось собрать в сплетнях или додумать самой. Он не рассказывал, а спросить я не успевала.
Гончий после возвращался далеко за полночь и ночевал в своем кабинете. Между нами возникла некая стена после того моего пробуждения от целительского сна. Может, я себе надумала, а может и нет. Казалось, будто мы вдвоем привыкли друг к другу как старые друзья, а порой было стойкое ощущение, что Гончий совсем не знает, как обращаться со мной — человеком. Все же даже с синяками под глазами от недосыпа, с заостренными углами изуродованного лица по утрам он все равно раз за разом находил несколько минут, чтобы послушать историю моей жизни.
Но не чтобы ответить на вопросы о том, что же все-таки происходит во дворце.
Во всех мирах мужчины отвечают одинаково: «Потом». Будь то ответом на вопрос о планах на выходные или будь то о вопросах, насколько мучительно сгинет этот мир.
Я бы, конечно, могла себя винить, что нагло заняла его покои, но идти больше некуда. И вообще это не моя маленькая евродвушка в моем мире. Это целый особняк с отдельными крыльями, так что спальное место вообще не должно было быть проблемой.
Но как-то раз пока я готовила наш ставший традиционным завтрак, рассказывая байки о своей жизни, у меня так сжалось сердце при виде его рассеянных от перманентной усталости движений.
Тогда-то перед сном я и превратилась в кошку впервые после моего возвращения из плена. Превращение выдалось на удивление легким, будто домой вернулась
В ту ночь он впервые за долгое время смог отдохнуть, лежа в постели, пока я своим
