Отродье мрака - Rotten Apple
Пока били барабаны, владыки Тартарии, в сопровождении своих ближайших гвардейцев, занимали места. Слуги разворачивали штандарты и подбрасывали трут в жаровни.
Стуча каблуками по камню, появилась леди Эддеркоп. Обёрнутая в меха, гордая, удивительно грациозная для своих лет, она шагала с капитаном Норбиусом по правую руку и с Вирлом — по левую. Позади стражник подталкивал вперёд закованного в кандалы Набба. Эддеркоп остановилась рядом с подвешенным на шест полотном, изображавшим белого паука на голубом фоне, и надменно огляделась вокруг.
Крылана сопровождали его сын Хекл и два дружинника. Гармонично позвякивая кольчугами, они заступили на мозаику и заняли место у штандарта с изображением зелёной летучей мыши на чёрном фоне. При виде Эддеркоп Крылан бросил на неё увеселительный взгляд, каким обычно одаряют кабачную шлюху — будучи снисходительным к кабачным шлюхам, отчего выглядело это ещё оскорбительнее. Эддеркоп ответила ему не менее испепеляющей улыбкой человека, привыкшего выносить смертные приговоры таким, как он.
Следующим явился барон Ротте. Сгорбленным чёрным облаком проскользил он к своему штандарту, выцветшему и рваному, с грубо вышитой на нём чёрной крысой, вставшей на задние лапы. Всего два стражника сопровождали Ротте; зато впечатление они производили поистине жуткое. Шипастые латы и серебрянные маски, выкованные по образу маски барона, источали тупую, прямолинейную угрозу.
Последним прибыл барон Грзуб. На нём был тот же самый мешковатый костюм, в котором он встречал Арли и его спутников в Фаар-Толи. Безопасность Грзуба блюли два тощих телохранителя в хитиновых латах. Остановившись подле штандарта с изображением голубого гриба на сером фоне, Грзуб тряхнул теми грибами, что росли у него на голове, и простодушно улыбнулся остальным владыкам. Те пытались скрыть своё изумление его обликом — но даже для таких отпетых мастеров интриги, как они, это оказалось нелегко.
— Что ж, — с ноткой торжественности начал Крылан. — Вот мы и встретились! Вижу, время не щадит никого из нас.
С этими словами он почему-то покосился на Эддеркоп, хотя, очевидно, адресованы они были Грзубу. Та слегка покривила губами — из опыта Вирла, так выглядела крайняя степень её ярости — и парировала:
— Думаю, всё дело в сквозняках. Слышала, в Гроттхуле с одеяниями нынче тяжело: Фаар-Толийский шёлк в большом дефиците…
Теперь уже князь сцепил зубы и хотел было нанести ответный удар, но его перебил Грзуб:
— Милые мои! Не будет ли это глупостью, если мы, преодолев столько трудностей и сомнений ради этой встречи, растратим её на мелочные ссоры? У нас есть дела поважнее!
— Цвергский король, — прохрипел Ротте.
— Тебе что-то известно о нём? — спросил Крылан.
— Немногое, — ответил Ротте. — Слух там, небылица здесь… Но слишком уж часто я стал слышать их от крестьян, да ещё после бесчинств людей-без-огня и массовых исчезновений.
— Один из Служителей ордена выжил при столкновении с этим существом и готов рассказать нам больше, — сообщила Эддеркоп.
Она несколько раз хлопнула в ладоши, и в пещеру ввели Арлинга. Арли никогда не был человеком пугливым, но оказавшись в окружении самых влиятельных людей Тартарии, неслабо заволновался. Всю хронологию боя на Цверговом мосту он пересказал сухо и обстоятельно — ровно до момента, когда Фелинн оглушил его и отнёс в пещеры.
— Вот как, — прогудел под маской барон Ротте. — Но этот юноша, помнится, учинил мне в Норах некоторые… неудобства. А если говорить прямо, учинил мне их сынишка Крылана. — Проницательные, равнодушные глаза Ротте устремились на князя. — К чему я это… Героизм княжеского сына, его появление в моём городе и этот рассказ… Простите, но я не верю. Чтобы узнать больше о нашем враге, понадобится источник понадёжнее.
Арли сделал над собой усилие, чтобы удержать язык за зубами. Крылан насупился и растерянно грыз губу — видно, упоминание нелюбимого сына было для него своего рода слабостью.
Эддеркоп, вдоволь насладившись его состоянием, громко произнесла:
— У меня такой источник имеется.
Баронесса кивнула Вирлу. Архивариус прокашлялся и робко вышел на середину мозаик. Из-под одежды он вытащил толстый кожаный свёрток, который положил на землю, аккуратно развернул и сразу отпрянул.
— Это оружие — цвергский кинжал, — сказал он. — Им пользовался хальрумский преступник Набб, замысливший восстание против леди Эддеркоп.
— Мэлвэ! — удивился князь, взглянув на баронессу. — Неужели твоему народу так осточертело твоё паучье правление?
Вирл продолжил, пользуясь данным ему словом, чтобы предупредить дальнейшую склоку:
— Кинжалом Набб оставил мне это, — он приподнял рукой свои белесые волосы и крутанулся на месте, давая баронам рассмотреть уродливое отверстие на месте левого уха. — Я до сей поры просыпаюсь в холодном поту, когда мне снится прикосновение этой проклятой стали.
— Не припомню, чтобы цвергские артефакты обладали магическими свойствами, — заметил Крылан. — Обычно это просто старые железяки, не пригодные для современной войны.
— От этого исходит магия… — признал Ротте, — очень древняя и зловещая магия…
— Это ещё не всё, — заявила Эддеркоп. — Мы привезли того, кто этим кинжалом владел.
Она обернулась и сделал знак стражнику. Тот вытолкал пленника на середину мозаичного изображения, где по-прежнему стояли Арли и Вирл. Набб сокрушённо рухнул на колени возле них, опустив голову почти до самой земли.
При виде мерзавца, изувечившего Вирла, Арли с трудом удержал тягу сжечь его на месте.
— Что ты можешь поведать нам, порочная душа? — вкрадчиво поинтересовался Грзуб. — Уж не заставили ли тебя говорить под пытками?
— Нет… нет… — не поднимая головы забормотал Набб. — Фангекаэльдер… Я был там… Видел, как тьма ползёт через разрушенные врата… Нашёл там кинжал, этот самый… О, вы даже не представляете, какие ужасные видения являлись мне! — Он вдруг закинул голову вверх и с выражением полнейшего безумца посмотрел в потолок. — Тень говорила со мной, пророча будущее без единого проблеска света! Она пророчила мне города, обращённые в руины, и подземные воды, что несут мёртвые тела! Я только желал спасти от неё остальных! Желал предотвратить её появление! Я не хотел, не хотел никому вредить…
Поэт свалился ничком, тоскливо завывая, и уткнулся лицом в ветхую смальту. Вирлу вдруг стало его жаль, хотя из всех присутствующих ему пуще остальных пристало ненавидеть Набба.
А вот в лицах баронов жалости не было — только озадаченность и недолгое раздумье.
— Фангекаэльдер — врата в Глубинные ярусы Тартариии и место гибели последнего цвергского короля, — загадочно прохрипел Ротте. — Правители живут, правители умирают. А на их костях другие строят свои царства. Так было и так будет.
Грзуб удручённо кивнул, качнув грибами на своей
