Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr

Кота наверняка отправят новому владельцу. Потратят несколько дней, чтобы попытаться сломить волю, но раба из ушастого мальчишки не выйдет. А может, отдадут сразу, если заказчик достаточно богат и хочет воспитать его сам. В любом случае лучше поспешить. Мальчик вырос, теперь у него есть сила и надежда, он дождется. Ши Мин его не подведет.

Хальд проснулся с первыми лучами солнца. Споро распутав кокон из веревок, он с неуклюжей и пугающей заботой принялся ощупывать пальцы Ши Мина, разминая запястья, — они казались северянину слишком уж белыми и холодными.

В утреннем свете связанный мужчина выглядел фарфоровым и неживым. Восковая бледность кожи казалась нездоровой, губы растрескались, а повлажневшие черные ресницы жалко дрожали. Ногти и вовсе приобрели синеватый оттенок, и Хальд забеспокоился. Похоже, зелье как-то повлияло на здоровье хрупкого иноземца.

Он рассчитывал получить многое. Приманить Мастера, вызнать все его слабые места, напугать и заставить потерять голову. Для этого нужно время; долгая охота, капканы и ловчие ямы. Ши Мину следовало стать не только приманкой, но и источником боли для Мастера, а для самого Хальда — надеждой на отмщение и спокойствие. Выдавить из него жизнь и в последнюю секунду остановиться. Ударить — и залечить раны, чтобы протянул подольше. Как играть, если приманка сдохнет до срока?

— Как ты? — неловко поинтересовался Хальд. Глупо спрашивать о самочувствии своего пленника, однако иначе как ему разобраться?

Ши Мин едва заметно шевельнул губами, но с них не сорвалось ни звука. На их иссушенной коже отчетливо проступили отметины от зубов.

Охотник вполголоса выругался и принялся распутывать оставшиеся веревки. О том, как лечить захворавших людей, он имел весьма смутное представление. Нужно обтереть тело, согреть, а на лоб положить холодное; поить побольше и не давать подниматься. Северянин отчаянно надеялся, что этих мер будет достаточно.

От питья Ши Мин отказался, от запаха еды и вовсе сморщился так, будто испытывал сильный приступ тошноты. Бледные пальцы вцепились в толстое стеганое одеяло, будто тоненькие птичьи лапы в ветку. Хальд весь день бестолково метался, впустую уговаривая больного отпить хотя бы глоток, но вскоре хрупкий мужчина вовсе перестал откликаться на его зов.

— Видишь, какой ты слабый, — вполголоса бормотал северянин, закутывая безвольное тело в одеяло. — Зелье вредит. Надо было сразу соглашаться со мной уйти.

Если завтра ему не станет лучше, то придется искать лекаря, мрачно подумал Хальд. Везти Ши Мина в город казалось безумием — Уна наверняка не оставила дом без присмотра и уже знала о том, что они исчезли. Остается только в одиночку объехать несколько ближних деревень и привезти лекаря сюда, но как потом не дать расползтись слухам?

Северянин с раздражением покосился на нахмуренное, искаженное лицо Ши Мина. Даже в таком состоянии его нельзя оставлять на свободе. Наверняка попытается воспользоваться ситуацией и сбежать, даже полумертвый от болезни; так и замерзнет в двух шагах от дома, пока Хальд будет разыскивать лекаря. Смерть — это быстрая боль, недостаточная; если уж Мастер соизволит добраться сюда, то ему придется наблюдать смерть куда более долгую и страшную.

Хальд даст надежду и Ши Мину, и Мастеру. Надежда тем и хороша, что терять ее больнее самой опасной раны.

Ближе к ночи пленник приоткрыл глаза и тихо попросил воды. Темные глаза болезненно блестели из-под тонких век. Голос его был столь хриплым и тихим, что Хальд даже не сразу разобрал слова. Кое-как отпив несколько глотков, Ши Мин глухо закашлялся.

— Холодно, — тихо шепнул он, безвольно опускаясь на подушку. Выглядел он совершенно разбитым и едва держащимся за жизнь.

Несколько мгновений в голове северянина здравый смысл и подозрительность боролись с презрительной жалостью, но тут Ши Мин едва слышно вздохнул и свернулся в крошечный комочек. Среди тяжелых одеял его тело потерялось, превратившись в неприметный бугорок.

Хальду не хотелось причинять ему боль раньше времени, однако нездоровье может сильно помешать. Кто знает, не появится ли здесь Уна с требованием вернуть ценного пленника, не придется ли им покинуть убежище? В надежности ее плана северянин сомневался. Поначалу он решил сломать Ши Мину ноги, потому что сломанные ноги надолго сделают его беспомощным и лишат возможности бежать, но точно не приведут к смерти. Только вот если придется скрываться, то Хальд сам себе лишних проблем доставит…

Опасаясь даже на мгновение выпускать своего пленника из виду, Хальд перебрался с пола на постель, посчитав ее достаточно широкой для двоих. Связывать Ши Мина он опасался — кто знает, не помрет ли он, закрутившись ночью в веревках? Стянув лишь запястья, Хальд устроился на своей половине кровати и обратился было к Карлику с молитвой, но осекся.

Некому молиться больше, да и удача теперь ему не нужна.

Ши Мин тем временем закрыл глаза, притворился спящим и мысленно молился всем богам, каких только знал. Впервые он решился намеренно опуститься в чужой сон, воспользовавшись своим странным и неудобным талантом. Как неопытный ловец жемчуга, не знающий глубины, он мог рассчитывать только на собственную удачу.

Дождавшись, пока северянин задышит ровно и глубоко, Ши Мин осторожно пошевелился и повернул голову, едва не коснувшись носом вороха спутанных светлых волос. Ощущая смутный запах кожи и свалявшейся звериной шерсти, прикрыл глаза и замер. Движения его должны быть настолько легкими, чтобы даже бдительного охотника не побеспокоить…

Все сны, в которые он по глупости попадал, были разными. Впервые он провалился в двенадцать лет и навсегда запомнил то чувство вымораживающего ужаса, с которым влип в чужие видения, будто муравей в каплю смолы. Он беспомощно болтался, уходя все глубже; сны отца, рядом с которым Ши Мин уснул, были тяжелыми. Они сочились кровью и сожалениями, оставляя невесомое чувство пепла, ускользающего сквозь пальцы. Это было так страшно, что Ши Мин даже не нашел слов, чтобы кому-то рассказать. Отец вскоре погиб, и смерть родителей оставила все те же привкус и запах, какие царили в этом сне. Слишком легко и тяжело одновременно, слишком неправильно.

Вторым был какой-то случайный солдат, чьего имени Ши Мин и не знал. После тяжелой битвы часть лагеря оказалась сожжена, и вымотанные воины засыпали там, где могли найти хоть клочок свободной земли. У Ши Мина не было сил думать еще и о том, как отгородиться от окружающих. Сны этого солдата были многослойны и прозрачны, как струи воды. Ши Мин проваливался в них незаметно, будто паря в воздухе, и едва не упустил момент пробуждения. После этого его стала пугать возможность насовсем остаться в чьем-то сне, не сумев