Распутанный - Шеннон Мессенджер

— Но это было из-за твоего отца, а не из-за тебя. Если только ты не знала, чем он увлекался…

— Я не знала.

— Ты уверена? — Его эмоции продолжали затмевать ее, но он все еще чувствовал следы страха. — Ты можешь сказать мне.

— Я не знала, — настаивала она. — Но ты думаешь, это имеет значение для твоей мамы? Ты же сказал, что она суперзлодейка, верно?

— На самом деле, даже хуже.

Элеонора кивнула.

— Как думаешь, что бы она сделала, если бы узнала, что я все еще жива?

— Не знаю.

Но он не хотел этого выяснять.

— Я так и думала. Поэтому мы должны быть предельно откровенны: ты никогда меня не видел. Я никогда не видела тебя. Если кто-нибудь спросит, я похоронена в той могиле, куда ты положил эти красивые цветы.

— Хорошо, но что, если мне нужно будет тебя найти?

— Ты не найдешь.

— Похоже, что я мог бы. Моя мама пыталась завербовать твоего отца не просто так. Возможно, ты единственный человек, который может помочь мне разобраться, что это было.

— Нет, я не могу. Я знаю, ты думаешь, что я накапливаю всю эту информацию. Но я тоже была всего лишь ребенком, Киф. И я действительно хорошо разбиралась в теориях заговора моего отца.

— И все же ты установила камеру на своей могиле.

— Эй, а ты попробуй оказаться в могиле, и посмотрим, не будет ли тебе немного любопытно, кто тебя навещает!

— Уверен, что был бы рад, но, перестань, Элеонора, мы оба знаем, что ты что-то скрываешь.

— Если это так, ты действительно думаешь, что сможешь убедить меня поделиться этим после того, как я скрывала это все эти годы?

Киф вздохнул.

И она тоже.

— Послушай, — сказала она наконец, — у меня такое чувство, что ты привык работать в команде. Но я не такая. Я работаю одна. Так было всегда. И так будет. И поверь мне, так лучше. Если ты все еще беспокоишься, что упустил какой-то важный секрет… сосредоточься на том, чтобы остановить свою маму. Это все решит.

— Легче сказать, чем сделать.

— Ну что ж… я верю в тебя.

Эти слова вполне могли быть поддразниванием.

Но он понял, что она имела в виду именно это.

— Итак… мы договорились? — спросила она. — Ты будешь хранить мои секреты, а я — твои?

— Наверное, — сказал он, хотя и понятия не имел, как он собирается скрывать от всех что-то настолько важное.

Но ему придется.

Если он расскажет хотя бы одному человеку, это распространится.

Секреты всегда имеют значение.

— Спасибо, — сказала она, одарив меня грустной улыбкой, которая не показала ямочек на щеках. — Уверена, это означает, что мы прощаемся. А не «скоро увидимся». Не «до новой встречи». Это прощание. Точка. Окончательная. Понял?

Когда он кивнул, она протянула ему следопыт.

— Хорошо, — сказала она, неловко махнув рукой, и повернулась, чтобы уйти.

Но через несколько шагов повернулась обратно.

— Ладно, я должна спросить. Кто ты? И, пожалуйста, не говори «инопланетянин».

Киф рассмеялся.

— Ты уверена, что хочешь знать? Правда не будет звучать более правдоподобно.

Она задумалась над этим.

— Ты прав, — сказала она, на этот раз по-настоящему улыбаясь — ямочки на щеках и все такое. — Я не хочу знать.

Глава 37

— Итак, ты выглядишь… промокшим насквозь, — сказал Альвар, когда Киф попытался — и безуспешно — прокрасться обратно в номер незамеченным. — Это потому, что ты все это время стоял под дождем и печально смотрел на пару могил? Или потому, что после этого ты отправился угрюмо гулять под дождем?

— И то, и другое понемногу, — сказал ему Киф, поскольку это было в некотором роде правдой.

Ему придется привыкнуть к полуправде и расплывчатым ответам, если он хочет добиться успеха.

Не то чтобы он никогда раньше ничего не скрывал, но это определенно не было обычной ложью.

Это был огромный секрет, который изменил правила игры.

Даже больше, чем тот факт, что Альвар все еще жив.

И ему придется вечно скрывать этот секрет.

От всех.

Даже от Фостер.

Мысль о том, сколько лжи ему придется ей рассказать, заставила его почувствовать себя так, словно он проглотил целую корзину личинок.

Но это был единственный способ защитить Элеонору.

Честно говоря, это был единственный способ защитить всех.

Что бы ни обнаружил Итан Бенедикт Райт II, оно было настолько ужасающим и опасным, что он пожертвовал всем, включая свою жизнь, чтобы скрыть это. На самом деле, Киф гадал, не убрал ли он статус «доктора» из своих некрологов — и со своего надгробия — в качестве последнего, отчаянного способа сказать: «Пожалуйста, забудьте, кем я был на самом деле, и не спрашивайте, над чем я работал!»

Киф не сомневался, что его мама пойдет на все, чтобы заполучить это исследование.

Кто знает? Возможно, именно поэтому она так старалась заставить Кифа винить себя в смерти Итана и Элеоноры.

Возможно, она надеялась, что он обнаружит что-то полезное в своем стремлении к искуплению.

Если таков был ее план… он сработал.

Очевидно, Элеонора что-то знала.

Так что, если его мама узнает, что девушка жива, она устроит новый террор, пока не выследит Элеонору и не выяснит, что та скрывает.

Кто знает, сколько людей пострадает в процессе?

Киф не мог этого допустить.

Ему просто нужна была надежная стратегия сохранения тайны, иначе он никогда не сможет уследить за таким количеством лжи. Его история должна была звучать гладко и последовательно… и ему нужно было начать рассказывать ее сейчас, чтобы он мог отточить каждую деталь. Иначе его очень умные, очень наблюдательные друзья когда-нибудь докопаются до истины.

И он надеялся, что, если посидит на своей счастливой скамейке в парке рядом со своим маленьким приятелем лисенком, его снова посетит вдохновение.

Но легкий дождик превратился в проливной дождь, и его дождевик ничем не мог помочь.

— Хочешь о чем-нибудь поговорить? — спросил Альвар, напомнив Кифу, что он все еще стоит в гостиной, и с него капает на пол.

— Может быть, позже, — сказал ему Киф. — Прямо сейчас мне нужно принять душ.

— В самом деле? Такое впечатление, что ты уже принял один.

— Ха-ха, но это напомнило мне: куда мы ни отправимся в следующий раз, давай пойдем куда-нибудь в солнечное место, но не в Австралию.

Альвар ухмыльнулся.

— Все еще не простил им падающих мишек, да?

— Больше похоже на гигантского паука. Клянусь,