Пепел чужих костров - Дмитрий Панасенко

— Фанаж. Фанаж. Солнце, море, виноград… — Покачав головой, старик усмехнулся и снова потянулся к кубку. — А на пути им прийдется пройти через земли Шамы Безбородого. Похоже намечается прекрасная партия.

[1] Имеется в виду стойка «половина меча» когда одна рука держит меч за рукоять, а вторая клинок.

Зеркала

Шама Безбородый походил на гору. Он был огромен. Даже по меркам северян. Огромен настолько, что казалось это уже не человек, а спустившийся с гор сказочный великан. Рост не менее девяти футов. Шея, намного толще, чем покрытая татуировками и пленкой пота блестящая макушка, плавно переходила в широкие и покатые плечи, огромные, больше похожие на свиные окорока руки перетекали, в обширную и выпуклую словно сорокаведерная бочка, грудную клетку, все это продолжал еще более могучий, поросший густым волосом живот и прикрытые непомерно широкими шелковыми штанами слишком короткие для подобной туши ноги. Невероятная масса плоти напоминала скалу, что за многие тысячи лет, обросла многим тысячами стоунов жирной грязи. Но дело было даже не в гигантском росте. Владетеля южных окраин Гнилой топи окружала почти физически ощущающаяся аура лености, гедонизма, пороков, власти, богатства и… превосходства.

— Ха! — Тряхнув гладким как кожа младенца, оправдывающим прозвище, лоснящимся от жира, свисающим на грудь отвратительной складкой, подбородком, Шама оправил длинные, свисающие по обеим сторонам рта вялыми крысиными хвостами, усы, хлопнул в огромные пухлые ладони и громко рассмеялся. — Значит, ты со своими спутниками желаешь пройти по моей земле, Сив? В Понкее'ла? И пришла сюда просить разрешения на проход? Ха! Раньше ты о таком не думала. Но я все равно рад, что ты не забыла старого друга.

Август вздохнул и оторвав взгляд от колышущихся от смеха жировых отложений хозяина болот огляделся вокруг. Дом Шамы поражал просто невозможным богатством, роскошью, и… дикой варварской безвкусицей. Казалось, все Ромульские барбакарии несколько лет подряд работали именно на Безбородого. Впрочем, вполне возможно это было именно так. Беспорядочно разбросанные по наборному полу из плашек иатайского черного дерева драгоценные сулжукские ковры, были покрыты грязью и собачьими экскрементами. В расставленных тут и там курильницах дымился настоящий ладан. Вышитые золотой и серебряной нитью гобелены прикрывали толстые бревна стен. У огромного очага лежало несколько шкур экзотических сулжукских зверей. Головы других зверей, не менее редких и загадочных, водящихся только в далеких джунглях Мгебве, осуждающе глядели с драпированных стен. Тонкие, словно самое легкое кружево, резные деревянные стулья работы Фанажских мастеров-резчиков, соседствовали с грудами подушек паучьего шелка и собранных из бивней алефантов скамеечек. Украшенные серебряными полосами позолоченные лари из красного и черного дерева были почти погребены под завалами штук бархатной ткани и соболиных шкурок. В углу зала стояло огромное не уступающее размерами иному торговому шатру, ложе с балдахином. В другом располагалась небольшая сцена беспорядочно заваленная музыкальными инструментами. Но больше всего поражал стол. Огромное, покоящееся на дюжине толстых опор, чудовищное по размерам зеркало поставленное горизонтально, окантованное массивом драгоценного красного дерева украшенного золотыми накладками и разноцветными камнями просто невероятной чистоты, занимало не меньше половины залы. Этот стол наверняка заставил бы устыдиться и императорского наместника Ромула. Подобные произведения искусства хранятся в сокровищницах государств и выставляются напоказ только в самые торжественные моменты. И уж точно такую мебель не используют как подставку для еды, заливая жиром и царапая тарелками и подносами. Августу решительно не нравился этот стол. Отодвинувшись подальше, юноша принялся лениво болтать вином в изукрашенном камнями серебряном кубке. Но бесово зеркало все равно притягивало его не хуже аркана. Серебряные, золотые и хрустальные, казалось с трудом удерживающие в себе куски переложенного зеленью, сочащегося жиром мяса, птицы и рыбы, блюда. Драгоценные, наполненные вином, иотайские фарфоровые кувшины, настолько тонкие, что через стенки угадывался цвет содержимого. Вырезанные из горного хрусталя вазы с фруктами, что растут на другом конце мира. Штабеля редчайших сыров. Все это великолепие отражаясь в толстом стекле создавая впечатление, что пожелай того хозяин этим богатством можно накормить весь мир. Что же. Возможно, это было и так. Насколько Август знал, Шама Безбородый, несколько лет назад всего лишь вождь мелкого болотного клана один из первых присягнул Наместнику и сумел наладить плотную торговлю с империей. А потом, объединить несколько кланов и подмять под себя всю южную часть топей. Кричное железо, земляной уголь и торф были лакомым куском, империи всегда не хватало ни того ни другого ни третьего, но настоящий источник богатства болотного короля был иным. Полумифические мясные грибы, и разломный камень. Истинные дары опасных болот Подзимья. Это богатство сложно было отнять. В отличие от торфа, добывать драгоценные грибы и редчайший по своей чистоте разломный камень было надо уметь. А делиться умением Шама естественно не торопился.

Проводив взглядом, прошествовавшего мимо огромного пса в ошейнике украшенном рубинами, за каждый из которых можно было вполне отстроить небольшую деревеньку, юноша искоса глянул на суетящихся вокруг стола, прикрытых лишь скудными кусками полупрозрачной материи и многочисленными золотыми украшениями девочек служанок, взирающих на него сверху, с опоясывающего залу балкона, вооруженных арбалетами стражников, на мгновение сосредоточился по застывшем деревянной статуей рядом со спинкой трона худом, скрюченном так словно ему приходится держать на плечах весь груз мира, старике в черной монашеской хламиде и снова вернулся к хозяину дома. Небрежно приняв кубок от низко поклонившейся девчонки великан-варвар шумно отхлебнул из него густой янтарной жидкости и утерев пухлые губы довольно покачал головой. — Это хорошо, что ты решила заглянуть ко мне. Сколько лет мы не виделись? Два? Три?

— Четыре. — Буркнула с подозрением крутящая в руках апельсин великанша. — И вижу за это время ты неплохо поднялся.

— Все твоими стараниями. — Осклабился толстяк. — Только твоими. Потому я и хотел устроить в честь тебя пир. Не люблю людей забывающих старые долги. И стараюсь всегда платить свои. Но я вспомнил, что ты не любишь застолья. И стараешься последние годы жить… незаметно. Так что скромный ужин. — Небрежно махнув рукой, Шама вновь отхлебнул из чаши и причмокнул губами. — Это самое малое, что я могу для тебя сделать. Что кается твоей просьбы… Рад бы тебе помочь, Сив. Но сейчас это немного… затруднительно.

— Почему? — Поднеся желтый плод к носу дикарка настороженно его понюхала и немного подумав, откусила кусочек. Челюсти Сив задвигались. Лицо приняло недоуменно — восторженное выражение. — А вкусная штука. — Заметила она и откусив от апельсина следующий, намного больший кусок, принялась громко чавкая его пережевывать. — Сладкий. И горький одновременно. — Отправив в рот остатки