Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед
— Оно за нами наблюдает, — прошептал Найл.
Не только он чувствовал подобное. Очень скоро странный туман начал порождать нечеткие фигуры. Они ненадолго выпячивались из сплошной облачной стены и тут же растворялись в ней. Люди вглядывались и вдруг начинали узнавать что-то знакомое: руки, ноги, головы, лица с пустыми глазами.
Даже лошадям этот туман не нравился. Они ржали, рвались с привязей и наконец подняли такой переполох, что я приказал завязать им глаза и подвести поближе к костру. Это им тоже не понравилось, но постепенно они успокоились.
Наши опасения оказались более стойкими. Я приказал людям взять оружие и встать щит к щиту. Привычная тяжесть щитов и копий придавала уверенности, а близость собратьев по мечу позволяла сосредоточиться на более внимательном наблюдении за продолжением призрачного представления.
Бестелесные головы произносили безмолвные слова; отрубленные руки жестикулировали, ноги пытались ходить, а другие части тела объединялись в совершенно фантастических сочетаниях. Цепкие руки тянулись вперед, манили нас, чтобы в следующий миг превратиться в беззубые рты. Я увидел огромный глаз без век, трансформировавшийся в улыбающиеся губы, а затем растворившийся без следа в туманной плотности.
— Clanna na cú! — рыкнул Кинан себе под нос.
Тегид, стоявший рядом, прошептал:
— Оно давно спало, и вот теперь просыпается. Древнее зло этой земли пробудилось, и его приспешники рыщут вокруг.
Кинан повернулся к нам, и стало видно, что, несмотря на холод, он вспотел.
— Что могло его разбудить?
— Может быть, Паладир? — предположил я. — Вдруг он сотворил какую-то мерзость и разбудил эту злую силу, чем бы она ни была?
— Это возможно, — согласился Тегид. — Но мы имеем дело с чем-то куда более мощным, чем Паладир — разве что нужно было только его появление. Не знаю. Но чувствую, как оно пытается пробраться сюда. — Он прижал руки к груди. — Это зло чистое, изначальное. Паладир не способен на такую ненависть и злобу. — Он подумал и добавил: — Это больше похоже на… — продолжать он не решился.
Призрачные формы на миг застыли, словно ждали продолжения, но потом опять принялись перетекать друг в друга. Наблюдая за этим безмолвным, изменчивым танцем жути, я вспомнил войско Демонов лорда Нудда в битве при Дун-на-Порте в Финдаргаде.
— Лорд Нудд, — сказал я вслух. — Принц Уфферна и Аннуна.
— Это ты легенду о Ладде и Нудде вспомнил? — спросил Кинан.
При упоминании имен я начал ощущать почти гипнотический эффект. Какая бы враждебная сила ни вдохновляла туман, она как-то влияла на нас. Меня тянуло туда, в туман, уговаривало, манило. Мой дух хотел присоединиться к этому множеству туманных форм.
Приди ко мне, — казалось, говорил туман. — Обними меня и позволь мне утешить тебя. Твоя борьба окончена; твоя цель достигнута. Конец сладок. О, твое освобождение близко!
Коварство призыва разительно подействовало на усталых измотанных воинов. Они долго шли по враждебной земле, ничего удивительного, что некоторые из них начали слабеть. Пораженный, я смотрел, как молодой воин вдруг бросил свой щит и, шатаясь, сделал несколько шагов вперед. Я приказал его товарищам вернуть одержимого. Они схватили его и потащили обратно. В это время еще один воин, я вспомнил, что его звали Каделл, закричал, бросил оружие и кинулся в туман. Теперь уже и без моей команды те, кто был ближе к нему, схватили его за руки и удержали.
Но Каделл сопротивлялся. Он уперся ногами в камень, стряхнул с себя руки, державшие его, и собрался бежать дальше, прямо в объятия тумана. Но воин, стоявший у него на дороге, ловко сбил его с ног древком копья. Сородичи набросились на него и оттащили обратно, за линию костров. Каделл не унимался. В него словно вселилась неведомая сила, позволившая ему разбросать тех, кто его держал. Он страшно вскрикнул не своим голосом, повернулся и снова побрел к туману.
Я позвал Брана и бросился за Каделлом. Он уже достиг кромки тумана, и тот, казалось, заключил его в объятья, обвивая запястья и ноги. Я положил руку на плечо воина и сам ощутил холодное дыхание, идущее из тумана — это было похоже на прикосновение к влажному камню.
Каделл, почувствовав мое прикосновение, извернулся, выбросив вперед руку. Его локоть очень неудачно попал мне в подбородок, и меня отшвырнуло назад, причем, с такой силой, что я успел подумать, не оторвалась ли у меня голова. Я упал на колени, перед глазами плавали черные звезды.
Помотав головой, мне удалось встать. Каделл снова шагнул в туман. Я не пытался развернуть его, слишком поздно. Я просто стукнул его серебряной рукой по затылку. Воин вскрикнул и упал, как срубленное дерево, ударился о землю и остался лежать неподвижно.
Опасаясь, что убил его, я наклонился над Каделлом и прижал кончики пальцев к его горлу. В тот момент, когда я коснулся тела, оно дернулось и начало дрожать — все, с головы до ног, — словно он танцевал во сне. Глаза распахнулись, а рот широко открылся; когтистые пальцы вцепились мне в горло. Пришлось еще раз ударить его серебряной рукой по голове. Он содрогнулся, и издал странный булькающий хрип. Он резко выдохнул, словно я ударил его под дых, а вместе с дыханием у него изо рта вылетела какая-то тень. Отлетая, она коснулась меня, и я почувствовал тошнотворный, скользкий холод и ноющую, пронзительную пустоту — как будто она несла в себе всё одиночество и все несчастья мира. Мимолетное прикосновение одарило меня бессмысленной мукой существа, способного чувствовать боль, но не понимающего ее причины. Если бы прикосновение длилось дольше, сердце у меня разорвалось бы от великой пустоты.
Меня схватили и вздернули на ноги. Ощущение отчаяния исчезло так же быстро, как и возникло.
— Это я, — успокоил я тех, кто бросился мне на помощь, и посмотрел на тело передо мной. К моему удивлению, Каделл открыл глаза и сел. Воины поспешили отвести нас обоих обратно внутрь круга света от костров. Однако не успел я сесть рядом с Тегидом и Кинаном, как жуткий голос зазвучал во мне снова:
Приди ко мне. О, приди, отбрось
