Фрейлина. Предотвратить - Тамара Шатохина
- Если есть хотя бы единый шанс в том, что моя жена… нет – еще и профессор Пирогов, правы… - негромко начал Фредерик, - успокойтесь, дорогая.
- Да как, Фредерик?! Тут речь о миллионах жизней. Если дело в обеспечении, господин профессор….
- Деньги понадобятся - безусловно, но для этого существуют гранты, - задумался мужчина, - а чтобы просить о них, следует сделать хоть какие-то наработки, - остро взглянул он мне в глаза, - а почему, собственно, ничего не предпринято в этом направлении со стороны российского медицинского сообщества?
- Зависть, лень, недальновидность, нежелание что-то менять? Я не знаю… Будь я медиком, хваталась бы за любую возможность помочь людям. И прославиться тоже, почему нет? У нас заключен договор с господином фон Фелингом, я претендовала на половину патента, как его идеолог… но готова отказаться в вашу пользу, господин профессор. Мне не нужна слава спасителя мира.
- И каковы же ваши условия в этом случае? - улыбался Вундерлих.
Красивый мужик, только облысел рано. Ну… не только с деревьев опадают листья. Оказался бы еще и разумным…
- Условие единственное – вам слава, изобретение – миру. Лекарство не должно продаваться другим государствам, не должно стать средством шантажа и корысти.
- Я врач, - тихо и емко проронил мужчина.
- И это замечательно. Вы правы - работайте в своей сфере, с политиками мы уж как-нибудь... вместе потом, - так же тихо ответила я, - если вы согласны, то у нас тут с собой… - обернулась я к Фредерику.
Он расстегнул кофр и достал еще один закрытый горшочек – с хлебом, разломанным на части и слегка увлажненным для получения плесени. Я рассказала все об уходе за ней.
- Через несколько недель здесь образуется зеленая плесень, но если вы заинтересованы, то образец ее, уже готовый к исследованиям, находится у господина фон Фелинга. В любом случае, вам придется взаимодействовать с ним.
- Вначале следует вычленить то, на что будем воздействовать вашей плесенью, чтобы испытать ее действие. Признаться, я слегка растерян, фрау Гогенлоэ-Ингельфинген. Ваше предложение слишком неожиданно и…
- … весьма странно – да. Великие открытия случаются не так. Их не вкладывают вот так в руки, как готовую еду малышу в рот. Но ведь открытия еще нет, есть только мысли, идеи… великих трудов у вас будет предостаточно, господин профессор, как и личных озарений. Хватило бы только терпения, времени и сил. Придется воевать еще и с завистниками, их тоже будет.
- То вы прельщаете меня успехом, то грозите невзгодами, - усмехнулся мужчина, - я извещу вас о своем решении.
Возвращались в Штутгарт в молчании. Я задремала, склонившись на мужское плечо. Не то, чтобы успокоилась, поверив в успех – скорее устала. Думать о лекарстве больше не хотелось, требовалась передышка. Наверное, я слишком загонялась всем этим, чувствуя чрезмерную ответственность. Будто только от меня зависит – выживут ли те самые миллионы. Хотя получается так и есть...
- Нужно наведаться к фон Фелингу и с этой стороны тоже навести мосты между химиками и медиками! - встрепенулась я.
- Спите… спите, Таис, - прошептал муж, укладывая меня обратно – к себе на плечо. А я погладила его руку. Можно бы – расцеловала. Какая я умная все-таки… что выбрала его…
И то ли нервное напряжение последних дней, то ли где-то продуло, простыла… но всю следующую неделю я провалялась в постели с общей слабостью и соплями. Измучилась с заложенным носом, почти не спала, а если спала, то полусидя. Еще неделю потом не выходила из дома, сидя у камина и читая или глядя в заплаканное дождями окно. Мы много говорили с Дашей, она подробно рассказывала о Новгородке - маменькином поместье недалеко от Чудского озера. О тех местах, людях, жизни… Звучало прекрасно и сразу же донельзя печально. А мне хотелось положительных эмоций - продолжить занятия с гитарой, к примеру, пробовать подбирать музыку на слух. Это разнообразило бы… но болела голова, а еще пропал аппетит. Куриный бульон и печеные яблоки – все, что в меня лезло.
Я с беспокойством прислушивалась к себе, но малыш вел себя прилично, шевелился время от времени. А в начале ноября и ощутимо толкнулся. Требовательно так.
- Ну да – князь мы, али не князь? – усмехнулась я, поглаживая небольшой животик и не представляя, что буду делать, когда человек появится на свет.
- Даш, а почему он до сих пор такой маленький?
- Каков положен, таков и есть, - ворчала она, - рази ж тягость - болезнь? И думать об ей постоянно не надобно… жить себе, как жила.
Я и жила.
Ноябрь в Германии романтично называют месяцем туманов. Они как раз и пришлись на время, когда я стала выходить на прогулки.
Перед этим пару дней было очень жарко, после дождей парило… потом прогремели поздние осенние грозы – так часто бывает на стыке тепла и холода. Дни еще оставались теплыми, а вот ночи уже становились холодными, даже студеными – тогда и пали на долину Неккар туманы.
Очень разные туманы и все без исключения удивительно прекрасные.
Утренний всегда светлый, подсвеченный первыми, робкими лучами солнца. Вечерний похож на сугробы снега или клочья ваты, запутавшиеся между яблонями. Сад притих вместе с ветрами – в природе воцарилось осеннее затишье. Пахло влагой и осенней листовой прелью, все звуки с приходом тумана становились приглушенными и будто далекими, а видимость порой сужалась до нескольких метров. Наверное, оказавшись в такой ситуации, люди должны чувствовать себя потерянными и беспомощными, а я наслаждалась. Меня несло в сад, на улицу. Да и для кожи говорят полезно…
Выслушав мои восторги, Фредерик пригласил полюбоваться туманами с вершины холма, от «Летнего» дома. Он так и жил там, категорически отказавшись переезжать ко мне, хотя в гости наезжал почти каждый день. А Даша опять ворчала себе под нос:
- Носок из мужика вяжет… приструнил бы негодную…
- Даша, прекрати.
Так вот… с высоты пригорода ноябрьский Штутгарт смотрелся гладкой белой
