Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr

Губы Кота покрылись белой соленой коркой, словно изморозью. Силы стремительно покидали тело, утекая в бесконечную бездну; голос становился все тише.

Ресницы склеились, глаза жгло огнем. Ощутив прикосновение чужих рук, Кот слепо потянулся к источнику тепла и беззвучно завыл, уткнувшись лбом в твердое плечо. Уставший разум сдался, погружаясь в водоворот отчаяния и страха. Бесконечное ожидание следующего удара судьбы, все глубоко запрятанные раны и чувство непричастности к собственной судьбе свернулись клубком ядовитых змей, разрывая нутро на части. Этот мир был слишком жесток, и последние крохи тепла у него отобрали — вместе с возможностью остаться самим собой.

— Все, все, — шептал Юкай, и чужая дрожь передавалась ему, и холод от кожи к коже просачивался внутрь и таял. — Не отвечай больше. Что же мне с тобой делать?..

Глава 37

Человеческая натура на первый взгляд кажется постоянной и втиснутой в жесткие рамки. Ребенок рождается с определенным набором черт, понемногу взрослеет и перенимает опыт окружающих, сталкиваясь с миром и пробуя его на вкус. Каждое столкновение высекает искры, и искры эти заставляют его характер закалиться или покрыться трещинами. Однако на самом деле процесс изменений не останавливается ни на мгновение, до самой смерти продолжая выковывать человека для каких-то одной судьбе ведомых нужд. Только окончательно мертвое неизменно, что-то мертвое до той степени, что уже неподвластно ни разложению, ни превращению самих костей в пыль.

Лишь небытие больше не получится перековать.

Ши Мин равнодушно рассматривал собственные ладони. Узкие бледные пальцы покрылись узором трещин и потемнели, кожа огрубела, а небольшие мозоли сменились кровавыми пузырями. Спустя несколько дней бурая корка сошла, оставляя после себя кожу столь плотную и грубую, что казалась она доспехом против шелка.

Перемены снаружи были незначительны, однако на самом деле говорили о многом; перемен внутренних и вовсе никто не заметил бы. Иногда глубинные основы самой сути человеческой приходят в движение незаметно, будто дрожь земли пробирает их до самого основания, и никому не удастся предсказать, выстоят они или обрушатся тысячами обломков.

Пиратская джонка была куда меньше торговых судов и не могла сравниться даже с тем кораблем, на котором Ши Мин когда-то прибыл на север. Сорок семь членов экипажа; незваный попутчик стал сорок восьмым. Первая радость от выхода в открытые воды быстро сменилась раздражением: в отсутствие капитана все оказалось совсем не так просто.

То и дело вспыхивали ссоры, и оставшемуся за главного помощнику приходилось пресекать их быстро и жестко. В ход шли плети и кандалы, однако серьезно калечить своих подчиненных заменяющий капитана не решался. Сорок восемь человек, тридцать шесть весел — потеря каждой пары рук на борту могла стать серьезной бедой.

Только вот вышедшие из повиновения пираты были бедой куда большей. Беспрекословно подчинявшиеся своему пропавшему капитану моряки не видели никакой силы в ее помощнике. Будто стая хищников, потерявшая вожака, они невольно начали сражение за главенство.

Повиновавшиеся Фэн Чань, как морской богине, мужчины испытывали лишь глухое раздражение при виде соратника, который самовольно занял высокий пост.

Короткие кровавые стычки Ши Мин наблюдал издали, не желая вмешиваться.

Чужак раздражал, однако пиратам было не до случайных попутчиков. Вернется капитан или нет — неизвестно, а жить нужно дальше, и как тут не рискнуть и не попробовать взобраться на самый верх?

Усталость должна была вызвать равнодушие, встать стеной между чувствами и разумом, однако странным образом только увеличивала ледяную злость.

Боги швыряли людей по миру, будто кости в диковинной игре, в которой не было ставок. Бросали, спутывая дорожки следов и ниточки жизней, и наверняка это казалось им смешным, иначе незачем было бы повторять это развлечение снова и снова.

Но только в богов и оставалось верить, ощущая под ногами непрочность дерева и металла. Только на них и уповать, чуя безбрежную, темную и непознанную глубину, жадно глядящую на крошечную песчинку корабля. У бездны нет глаз, но взгляд ее тяжел и равнодушен. Ей остается лишь ждать, когда очередной порыв ветра оборвет прочные паруса, а волны переломают весла, калеча держащие их руки.

Давно потеряв счет времени, Ши Мин казался самому себе устремленной к цели стрелой. Только одно занимало все его мысли: хватит ли силы, не оборвется ли полет над водой и не канет ли стрела в жадно раскрытую, беззубую, сине-зеленую пасть.

Два шторма прошли совсем рядом, но чудом не разметали корабль в щепки. После ужаса и предельной сосредоточенности наступило время непрочного покоя, но тут ветер иссяк.

Чтобы сдвинуться с места, команде пришлось налечь на весла. Рукояти их была отполированы до тусклого блеска многими десятками окровавленных или мозолистых, уже ничего не чувствующих ладоней, навечно вписанных в безмолвную историю безымянной джонки.

На носу корабля не было ни знамени, ни статуи, призывающей милость богов.

Бывший маршал не думал, что вернется домой пиратом. Впрочем, вся его жизнь сложилась узорчатым лоскутным одеялом, полным печальной издевки. Никогда не пересекавший бесконечную водную гладь, Ши Мин спасся на корабле и по морю же возвращался. За бесценок отдавал он знание о том, как пройти узким и опасным проливом прямо к порту Лойцзы. Только капитаны немногочисленных торговых судов да высшие чины знали этот извилистый путь. Рифы, подводные скалы и непредсказуемые течения образовывали естественный щит против нападения с воды, однако отсутствие свободного выхода в море было как плюсом, так и минусом.

Отчасти это послужило причиной завоевательного похода. Ду Цзыян мечтал не только обезопасить свои границы, поглотив обширные территории менее развитых соседних стран, но и заполучить длинную прибрежную полосу. Союз с Сибаем мог сыграть важную роль, и император стал бы не только хозяином огромной части суши, но и властелином вод.

Сможет ли какой-то из последующих императоров закончить начатое?

Кто-то уже занял трон и примерил венец, завоевав славу безумца. Безумным временам — безумные правители, и не угадать, к чему приведет страну новый избранник.

Ледяной морской ветер пробирал до костей. Сибай должен быть уже совсем рядом, не более чем в двух днях пути, однако его тепло досюда не долетало. Надежды запертых на джонке людей уже не простирались далеко и едва достигали завтрашнего дня. Только бы весла не начали покрываться коркой льда, только бы очередной шторм миновал…

Обняв себя обеими руками и