Ступени над Бездной. Том 1 - Баобэй Мэйжэнь

Небесный Император разочаровался в Жуань Юане за то, что тот не смог предотвратить катастрофу в его любимом саду. Жуань Юань был лишен звания за свою неспособность. Он был сослан с Небес на Землю в наказание, на самый холодный из континентов, и обратно подниматься ему было запрещено.

– Да… – протянул Черный Дракон. – Жуань Юань никак не мог оправдаться перед Императором, ему оставалось только принять свою судьбу и жить среди людей. Но и здесь, после того как его скорбь по любимому ученику миновала, он нашел удовольствие – ему полюбился народ, который тут жил, и стал он обучать людей просветлению. Он даже взял новую фамилию – Бай [31], потому что все вокруг него было белым. Вы же слыхали об основателе ордена Байшань Бай Юане, что был чист как яшма и прозрачен как лед?

– Легенды говорят, что Бай Юань разочаровался в красоте горы Куньлунь, – ответил Хай Минъюэ. – Поэтому он пришел на Север и основал свою школу.

Император Снегов и Метелей махнул рукой:

– Легенды врут, мальчик. Как можно разочароваться в божественном сиянии персиков горы Куньлунь? Даже слепец, неспособный видеть их красоту, был бы пленен их ароматом, какого не издает ни один земной цветок. Слушай Нас, ведь Мы все видели своими глазами.

Он стал рассказывать дальше:

– В то время, когда Жуань Юань устраивал свою человеческую жизнь после изгнания, Черный Дракон уже покровительствовал над Северным континентом, как и три других бога-дракона. Он пригляделся к молодому учителю и сразу раскусил его божественную сущность. Узнав о его истории у небесных чиновников, дракон решил проверить его на прочность и десять лет без конца посылал студеные ветра и метели, с которыми Жуань Юаню приходилось разбираться. Тогда Жуань Юань решил забраться на вершину самой высокой горы и своими руками возвел там храм, чтобы задобрить вредного дракона.

От сильного порыва ветра Жуань Юань едва не падал в пропасть вниз с горы, когда клал черепицу на крыше храма, его руки были обожжены лютым морозом, а венец, державший прическу, полностью покрылся льдом. Однажды он не удержался и сорвался с крыши, ледяной ветер подхватил его легкое тело и унес в неизвестном направлении. И тогда Черный Дракон снизошел и явился перед Жуань Юанем в своей истинной чешуйчатой форме, позволив ему прокатиться на своей спине.

Жуань Юань сделал вид, что не знает, что все его невзгоды были по вине дракона, и сердечно благодарил его за спасение. Дракон был тронут искренностью и внутренним светом будды, поэтому не стал больше его проверять, а, наоборот, отныне отгонял скверную погоду, когда Жуань Юань поднимался в гору, чтобы достроить храм.

Молодой учитель был терпелив и добр к окружающим, глубина его мудрости была непостижима простому смертному, но он выбирал такие слова, чтобы даже ребенок понял смысл его притч. Дракон привязался к Жуань Юаню, и они стали настоящими соратниками.

Сюэ-ди потер глаз, точно прослезился от воспоминаний.

– Потом он женился, завел много детей и основал свою школу, которая по сей день зовется школой Байшань. Женился… ха… скорее, это жена его на себе женила. Как пристала к нему, совсем бессовестная, прямо как тот его ученик, а ведь он ей говорил, что хранит целомудрие, но она в конце концов его сразила, пф… всего лишь генеральская дочка, а сама как целый генерал, будь она мужчиной, завоевала бы полмира, а так лишь доброе сердце себе подчинила. – Дракон фыркнул, а потом будто опомнился. – Кстати, почему Мы вдруг стали рассказывать о Жуань Юане?

Хай Минъюэ тактично ответил:

– Ваше величество хотели поведать нам историю создателя меча.

– Ах! И правда. Мы что-то отвлеклись. Эти пряники… навеяли воспоминания о старом друге. Эх… Жуань Юань был буддой, бессмертным, несмотря на то что существовал в человеческом обличье. Но, как все во вселенной, даже бессмертных настигает конец. Жуань Юань ковал мечи в кузнице, когда перед ним появился Владыка Преисподней, Ян-сыцзюнь. Когда Жуань Юань был министром, Ян-сыцзюнь был его близким другом, поэтому Ян-сыцзюню было больно говорить молодому учителю, что его час настал. И тогда Жуань Юань попросил отсрочить свою смерть на какое-то время в обмен на лучший в мире духовный меч, который только можно выковать. Ян-сыцзюнь не интересовался мечами… у него уже и так был самый лучший меч в мире, Скорбь Поэта, великолепное изделие… ах, если бы он спросил Нас, что подарить Ян-сыцзюню, Мы бы посоветовали чай… но в итоге Ян-сыцзюнь согласился, сжалившись над старым другом, который хотел еще немного побыть с любимой женой и детьми.

Несколько близких друзей из Небесного царства пришли на последний ужин, на который Жуань Юань их пригласил.

– И Мы там были, и Фэндао-цзюнь, и Ланьлинский Князь. Ян-сыцзюнь не пришел.

Жуань Юань провел несколько дней с семьей и старыми друзьями, а потом поднялся в храм на вершине горы, который построил своими руками, принял божественную форму, вырвал свое сердце, полное любви к своей семье, своему народу и покойному ученику, и превратил его в металл, который не найти ни на Земле, ни на Небесах, ни в Бездне. Металла оказалось так много, что его хватило на целых два меча.

– Мы были рядом, когда Ян-сыцзюнь вернулся забрать душу Жуань Юаня, – вздохнул Сюэ-ди. – Вместе с Нами стояли и его друзья. Жуань Юань отдал оба меча Ян-сыцзюню, но в его глазах не было ни капли радости, а Нам казалось, что беспристрастный Владыка Преисподней роняет невидимые слезы.

Ян-сыцзюнь в последний момент отклонил подарок Жуань Юаня. Он сказал: «Не пятнай свою душу грехом подкупа».

Жуань Юань удивился: «Но я уже выковал эти мечи, что же теперь ты мне прикажешь с ними делать? В них часть моей души, пусть они будут у тебя».

Ян-сыцзюнь ответил: «Оставь их тому, кто будет заботиться о твоей душе».

– Мы так надеялись, что Жуань Юань отдаст мечи, свое сердце, Нам, – продолжил Сюэ-ди печально. – Но, очевидно, его верный соратник, то есть Мы, оказался ненадежнее, чем этот… невыносимый пьяница… как там его… Господин, Рассекающий Ветер! Фэндао-цзюнь!

Сюэ-ди вдруг замолчал и серьезно вперился в Хай Минъюэ. Его взгляд очень долго и напряженно сверлил его, точно дракон думал, что юноша виноват в какой-нибудь катастрофе планетарного масштаба. Хай Минъюэ сглотнул и покосился на