Жрец со щитом – царь на щите - Эра Думер

– Ни к чему. Я там уже искал. Я же сказал, – добавил он, слегка зардевшись, – у меня нюх на священные реликвии.

Я посмотрел исподлобья. Ливий пожал плечами и встал. Отставив щит к колонне, он подошёл ко мне и пояснил:

– Царь хитро упрятал записи, среди которых найдётся и та, что связана с ходом времени. Правитель всё-таки создал календарь и много что систематизировал – он мудр.

– Раз шельма Ливий всё ещё не нашёл рукописи, – произнёс я, – дело в недоступности?

Ливий вспыхнул до кончиков ушей: то ли от обидного прозвища, то ли от высоты, которой не достиг в воровском деле. Он напустил на себя боевой вид, подбоченившись, и прошёл мимо.

Выйдя на помост, Ливий размялся – в пику мне, испугавшемуся вылезать на улицу. Он не закостенел, и я, переведя дух, двинулся следом. Выругавшись, вернулся в храм, подхватил щит и, закрепляя на спине, с концами покинул святыню.

Стемнело: редкие звёзды хладнокровно сияли на антрацитовом небе. Белые здания отливали синим. Царило непривычное безмолвие: не пели сверчки, не квакали лягушки, и резало слух молчание ночных заведений. Обычно гам и хохот не умолкали до крика петухов. Я знал, что тишина означала гибель. Мы во что бы то ни стало должны были прервать её.

Первым делом её нарушил Ливий:

– Ливий Туций Дион – грязный воришка и плут, быть может, но не сумасброд. Туда, где предположительно находятся нумийские свитки, мужам ходу нет. – Он поравнялся со мной, наблюдая мертвецкий порядок, воцарившийся в городе, и игриво толкнул плечом: – С сегодняшнего дня, выходит, священный закон нам не писан, шель-ма.

Я присвистнул, скользнув взором по колоннам, подпиравшим купол, вымощенный красной черепицей. Храм сферической формы был мне, конечно, знаком.

Меня даже замутило по старой памяти.

– Моё хмельное преступление меркнет на фоне зла, что творит шельма Ливий, – хмыкнул я. – Благо тебе совести хватило не таскаться к весталкам, чтобы обобрать их.

Мы стояли на лестнице опустевшей обители Весты. Внутри, на широком поддоне, пощёлкивая, горел Очаг. Позади раскинулся небольшой садик с фонтаном. На его чаше, в которой журчала вода, сидело, не шелохнувшись, два воробья, а третий, расправив крылья, купался в воде, не мочившей его.

– Пóлно тебе, – протянул Ливий. – Я уже начинаю жалеть, что поделился с тобой тайной.

– Ты так обидчив? Думал, вора непросто вывести из себя, – подначил я и принялся подниматься.

– Луциан, как я могу обижаться на тебя? – Ливий нагнал и побежал передо мной спиной вперед. – Мы не общались семь лет! Я до сих пор думаю, что мне это снится.

А ведь верно. Нам было по тринадцать, когда проклятия разбили нашу дружбу.

Я отбросил сторонние мысли и вошёл в храм с твёрдым намерением найти заклинание, что поможет вернуть сограждан к жизни. Следом вошёл и Ливий. Он сразу же окинул профессиональным взглядом скудное помещение, в котором не было ничего лишнего, кроме очага и полочек для подношений. Потирая подбородок, прищурился. Прогнувшись, посмотрел под купол, и я неосознанно отразил его позу. Ливий опустился на колени около медной чаши, на которой и разгорался пламенный куст. Я склонился, с любопытством наблюдая за манипуляциями воришки.

Распластавшись, Ливий ощупал кладку под толстым слоем пепла. Он методично коснулся каждого камня, формировавшего платформу для очага.

– Не обожгись, – фыркнул я.

– Они холодные.

– Тогда дотронься до огня. Интересно, он тоже холодный?

– Братишка, – хохотнул Ливий, – давай без экспериментов.

Я ухмыльнулся и походил из стороны в сторону, наблюдая.

– Тайник где-то здесь, – задумчиво произнес Ливий, разглаживая плитку.

– Кто же поместит бумагу в близости к огню? – усомнился я.

– Тот, кто властен над стихиями. А заодно и над магическими процессами. Всем известно, что Нума Помпилий наделён нечеловеческим даром. Так что не учи, – он прокряхтел от натуги, вытягивая брусок, выделявшийся тёмным на фоне остальных, – рыбу плавать.

Ливий отскочил, и вовремя: кольцо кладки поехало в одну сторону, тогда как чаша с огнём – в противоположную. Конструкция сдвинулась, обнажая вход в подземелье. У меня непроизвольно открылся рот, пока я наблюдал сверхъестественное движение.

Ливий захлопнул мою челюсть, похлопал по щеке и с победной улыбкой встал подле открывшегося прохода. Вниз по жёлобу вела спиральная лестница, выдолбленная прямо в каменной стене.

– Хочешь что-то спрятать – уменьши пространство визуально. Кто бы искал реликвию в самом маленьком храме Рима? – Ливий снял со стены факел, зажёг его от огня Весты и, подобравшись к краю, осветил темноту. Его волосы растрепал сквозняк, когда он наклонился ближе. – Ничего не видно… Возьми факел, спустимся.

Я повиновался. Обзаведшись источником света, подобрался к немеркнувшему божественному огню, но вдруг краем глаза заметил зарево.

В проёме между врат возвышалась фигура юной девы. Она была одета в белое, волнистые волосы, собранные на затылке, трепетали на ветру, а лицо скрывала медная маска, изображавшая солнце. Беспокойство вызвали сжатые кулаки незнакомки – они были объяты пламенем.

– Ливий, берегись! – Словно не впервые, я прикрылся щитом и присел за ним. Поток огня, который враг направил на нас, ударил об анкил и раздвоился. – С ума, что ли, сошла?! Кто ты такая?

Дева безмолвствовала – маска монолитом закрывала лицо, а в прорезях для глаз сияло пламя. Вдруг она атаковала со второй руки и в последний момент перенаправила огонь на Ливия, который заползал в открывшийся проход. Он с криком свалился, уцепившись пальцами за кирпич. Факел упал и погас на дне. Судя по запоздалому всплеску, падать с такой высоты не стоило.

Прикрывшись щитом, я подобрался к Ливию, не спуская взора с девы. Подал руку – он ухватился за неё ближе к изгибу локтя. Я вытянул его из ямы и отвёл за спину. Осторожно вышагивая боком, оценил обстановку: выход дева закрывала спиной, а лезть в подземелье означало собственноручно загнать себя в ловушку.

Мы встряли.

Кулаки девы разгорелись ярче: она готовилась к атаке. А я качнулся. Это не ускользнуло от Ливия – он придержал меня за плечи и с беспокойством шепнул:

– Луциан, ты как?

Ощущая, как поднимаются спиртовые пары со дна души, насыщая кровь, я захохотал. Дева склонила голову к левому плечу, и пламя на время утихло. Ливий правдами и неправдами пытался привести меня в порядок, но было уже поздно.

– Достопочтенная, а достопочтенная? – пьяно протянул я и воздел Священный щит над головой. Он показался мне легче гусиного пера. – Почему же ты не представилась, злобная коза? С тобой говорит Луциан Корнелий Сильва собственной персоной! А ты что за фрукт?

Ливий, закрыв ладонью рот, засуетился вокруг, как надоедливый щенок. Он попытался меня вразумить, махал руками, будто свежий воздух был способен