Мученик - Энтони Райан
— А ты сомневаешься? — Гнев по большей части пропал из её голоса, хотя там по-прежнему оставалась пара капель горечи. — Или за время, проведённое среди дикарей-еретиков твоё сердце отвернулось от Ковенанта? Легенды говорят о том, как… соблазнительны бывают их обычаи.
Я подумал, не продолжить ли свою ложь о том, как я несколько месяцев прятался в пещере, но инстинктивно понял, что Эвадина точно услышит обман. У неё, как и у меня, на свой лад был острый слух на ложь, особенно рождённую моим языком.
— Да, они еретики, — согласился я. — Но не дикари. Они могли убить меня, но не убили. И они не пытались соблазнить меня своими еретическими обычаями, свидетельств которым я почти не видел. По большей части они хотели, чтобы я просто выздоровел и ушёл. — Я считал, что высказал достаточно правды, чтобы её успокоить, но в глазах Эвадины всё ещё клубилась подозрительность.
— А как же девчонка, которая пришла сюда за тобой? — спросила она, и я не мог не заметить ноток ревности, окрасивших её тон. — Какая конкретно цель у неё в этом королевстве?
— Она далеко не девчонка, — сурово ответил я, стремясь защитить Лилат. Прежде я никогда не видел ревности Эвадины, от которой её обычно приятное лицо стало определённо отталкивающим. — И её цель касается только её. А с учётом того, скольким я ей обязан, я не потерплю никаких препон ни ей, ни её цели.
— Что у тебя за любовь к ним? Сначала якшаешься с той ведьмой после Поля Предателей, а теперь это.
«Та ведьма спасла тебе жизнь». Бывает, что если в гневе вывалишь всю правду, то последствия будут ужасными, и здесь явно был такой случай. Стиснув зубы, я отвернулся, и заговорил как можно спокойнее и сдержаннее:
— Восходящая Сильда научила меня принимать все души, какие только встретятся в этом мире, до тех пор, пока их действия не докажут, что они не стоят такого принятия. И я не стану избегать людей только потому, что они не были рождены в Ковенанте.
Эвадина ничего не ответила, но искоса глянув на неё я увидел, что она по-прежнему смотрит на огонь, хотя её глаза больше не исследуют пламя. Тихонько вздохнув от сожаления, я рискнул негромко проговорить:
— Я вспоминаю, что вы сказали своему отцу в Шейвинском лесу. О том, как видения мучили вас в детстве, о каэритском колдуне…
— Я не стану больше это выслушивать, — отрезала она и отошла, скрестив руки и повернувшись ко мне спиной. После долгой паузы и нескольких медленных вдохов она продолжила: — Я сделала Офилу капитаном Второй роты. Она отлично справляется, и я не желаю её смещать. А ещё Уилхем теперь командует почти четырьмя сотнями вооружённых всадников, которые полезнее в битве, чем в рекогносцировке. Поэтому ты примешь новую роль — капитана разведчиков. Можешь выбирать рекрутов, в пределах разумного. Уилхем не обрадуется, если возьмёшь его лучших всадников. А ещё набери нескольких с навыками помимо верховой езды и следопытства. Людей с острым слухом и глазом, которые знают, как незаметно пройти в толпе. Эта кампания научила меня, что крупица надёжных данных разведки стоит больше тысячи солдат.
«Так значит, ты наконец поняла ценность хитрости», подумал я, а вслух сказал:
— Если я буду вашим начальником шпионов, то мне неплохо бы узнать нынешнее положение дел в королевстве.
Эвадина подошла к своему высокому стулу и положила руку на спинку — я заметил новую кожаную обивку, которой не было в прошлый раз.
— Принцесса Леанора с придворными всю зиму оставалась в Хайсале, — сказала она, — но месяц назад отправилась в Куравель. Похоже, она хочет наблюдать за церемонией помолвки её сына и леди Дюсинды. Лорд Эльфонс Рафин назначен королевским защитником Алундии и представляет Корону в этом герцогстве. Принцесса, прежде чем уехать, любезно связалась со своим братом, и тот пожаловал этот за́мок и окружающие его земли мне. Совет светящих также решил возвысить меня до сана восходящей.
— Меньшего вы и не заслуживаете, миледи.
Она в ответ раздражённо пожала плечами.
— Титулы и земли сейчас ничего не значат. Я предполагаю, что король с советом и намеревались так меня наградить, и заодно удержать меня в этом забытом уголке королевства, чтобы самим заняться своими бесконечными интригами.
— Кстати говоря, а что с герцогом Альтьены? Последнее я слышал, что смерть дочери заставила его собирать войска.
— Доклады скупы, но герцог Галтон остаётся в своих границах. То, что единственная выжившая внучка теперь пребывает в руках Алгатинетов, может оказаться достаточным, чтобы его удержать, по крайней мере, пока. И всё же… — она наконец посмотрела мне в глаза и заговорила, тщательно формулируя намерение, — нам бы сыграло на руку, если бы мы лучше понимали ситуацию на севере, особенно касаемо действий совета. До нас доходят слухи, что на деньги совета собирается новая рота Ковенанта.
— Я так понимаю, эта рота не будет ходить под знаменем Помазанной Леди? — Получив в ответ очередное пожатие плечами, я усмехнулся. — Им, скорее всего, удастся набрать лишь наёмников, попрошаек да негодяев. А люди с искренним желанием сражаться за Ковенант пойдут только под одно знамя.
— И всё равно, я бы хотела узнать об этом больше.
Я кивнул, видя мудрость её намерения. Пускай она только что одержала победу, и пускай её признали Воскресшей мученицей, но Совет светящих никогда по-настоящему не примет возвышение этой женщины. Она слишком ярко высвечивает их бесполезность.
— Я отправлюсь, как только наберу Разведроту …
— Нет! — Её глаза снова блеснули, на этот раз скорее от тревоги, чем от гнева. — Нет, впредь твоё место подле меня. Так я видела. Это я знаю. — Я видел, как дёрнулись её пальцы перед тем, как она сжала их в кулак, а потом уселась на стул. С выверенной задумчивостью в голосе Эвадина продолжила:
— Мне жаль, Элвин, что я грубо с тобой говорила. Знай, что это только из заботы. Я ясно видела: не получится сделать всё, что требуют от меня Серафили, без твоих… советов, без твоей проницательности. Я вижу твои сомнения, хоть ты и пытаешься их скрыть. Сильда наверняка была прекрасным учителем, но когда ты… отсутствовал, я в своей горести наконец-то прочла её завещание. На этих страницах много мудрости, и огромное сострадание, но её суждение о Биче…
— Она ошибалась, — оборвал я её и закрыл глаза от воспоминаний об огромном
