Тьма в объятиях света - Елена Инспирати

Мне не составило особых усилий толкнуть его в сторону и опрокинуть на пол. Он был растерян, податлив. Я забралась на него сверху, одной рукой обхватила его челюсть и заставила смотреть на себя, на свое лицо, все опухшее от слез и самого глубокого отчаяния, превратившегося в безумие. Второй рукой я сжала горло бутылки. Замахнулась.

– Говори, ублюдок!

– Он убил ее, – прокряхтел тот беспомощно. – Я не хотел убивать девушку. Только его.

– Ты забрал ее! Она никому не причинила зла!

Острые края должны были искромсать его до неузнаваемости. Я представляла, как легко прорезалась бы тонкая кожа на его шее. Это была бы лучшая месть.

– Темные не заботятся о жизни, у нас в порядке вещей такие ситуации. И подобное будет происходить, вам никогда не добиться мира между теми, кто рожден уничтожать друг друга.

– Что ты несешь?!

Я должна была ударить, стекло должно было изуродовать его. Но моя рука застыла в воздухе: сильные пальцы сжимали мое запястье, удерживая на месте. Я рывком вместе с каким-то звериным рыком попыталась дернуться, но безрезультатно. Меня легко оттащили от темного, несмотря на то, что я рвалась как сумасшедшая закончить свое дело. Ненавистное тело все еще пульсировало красным, а вокруг него стояла дымка, за которой для меня мира не существовало.

– Отпусти меня! Я убью его!

– И чем ты будешь лучше его?! – бас раздался почти у самого уха. Либо человек кричал громко, потому что иначе я бы не услышала.

Меня резко потянули назад, и вместе с воздухом из легких вырвался визг. С огромной силой я дернулась и тогда услышала, как стекло все же добралось до кожи. Но не до той, о которой я слепо грезила.

И вот тогда все рухнуло. Дымка рассеялась, пульсация остановилась, и проявились другие цвета помимо красного. Под веками больше не пекло, я не скрипела зубами и не хотела скорее отнять жизнь ради малой капли успокоения. И наконец я увидела, что пара выразительных глаз с состраданием и скорбью смотрит на меня.

– Прости! Прости, Брайен, я не, – слова оборвались, когда я увидела, как из его ладони на пол капает кровь. Остатки бутылки я тут же отбросила на пол. И убежала.

Как последняя трусиха, я выбежала на улицу, где до происшествия никому не было дела, где не пахло кровью и не было стен, хранящих звонкий смех друзей.

В одном я все же оказалась неправа: кровью продолжало не просто пахнуть, а вонять, потому что я вновь перемазалась в ней. Меня трясло, я была готова взорваться и поддаться этой губительной вспышке. Даже Брайен уже не смог бы меня остановить, потому что эти всепоглощающие чувства и эмоции не обуздать.

Это было под силу только мне. А для этого необходимо отвлечься.

На улице в огромные ряды вдоль кустов выстраивались люди, огибая не всю границу, но достаточно большую территорию. Видимо, Брайен принял решение действовать более плотными группами и не рассеиваться по всей площади. Когда некоторые увидели мой потрепанный вид, тут же поднялся шум.

Еще больше разговоров послышалось, когда сильная рука ловко развернула меня и заставила прижаться лицом к широкой груди.

– Поплачь. Сделай все, что хочешь, чтобы тебе стало легче. Можешь избить меня, только не теряй рассудок, мы не имеем сейчас на это права. – Брайен говорил твердо, умело скрывая свои эмоции, хотя я знала, что очередная смерть друга тоже сильно ударила по нему. Он ведь любил Джой, обожал ее оптимизм. А она всегда умела его рассмешить.

– Я не стану, – сквозь зубы выдохнула я. Мне пришлось взять себя руки, точнее, сжать эмоции в самых тугих тисках. Я прошлась ладонями по телу Брайена и оттолкнулась от него.

Лицо мое стало фарфоровой маской. Вулкан из взрывоопасной смеси внутри с гулом стих.

– Я справлюсь без этого, – для собственного убеждения произнесла я эти слова вслух.

Все, что делало меня мной, как напуганное животное прижалось к земле, спрятало морду в грязи и заскулило. Я мысленно отвернулась от этой слабости, хотя она манила. Было проще умереть от переизбытка боли, чем терпеть холод собственного безразличия.

Скрыв сожаление, я потянулась к руке Брайена. Порез на его ладони был достаточно глубоким, чтобы там остался шрам.

– Пообещай, что будешь со мной до тех пор, пока на ладони не останется и следа от моей глупой выходки.

Моя попытка найти позитивное в океане отвратительной, негативной реальности заставила нас на мгновение улыбнуться.

– Один-один, – отметил Брайен.

– Есть чем обработать? Лучше, конечно, зашить, но времени у нас на это нет.

По лицу Брайена я поняла, что он не собирался оказывать себе помощь. Вообще для него это было сродни царапине от когтей котенка.

– Кстати, где маленькая Аврора? – полюбопытствовала я. И пока Брайен собирался с мыслями, я успела стащить с его плеча белый лоскут ткани и попросить у бродящих мимо нас людей воды.

Промыв под гробовое молчание рану, я начала бинтовать ее.

– Она у Ребекки. Возможности заботиться о ней у меня не было.

В ответ я промычала, сфокусировавшись на собственных движениях пальцами. И как мне удавалось так аккуратно и без дрожи заметать следы собственной глупости?

– Прости, мне правда очень жаль. – Я подняла глаза на Брайена, он тоже все это время внимательно следил за мной, пока не увидел выражение моего лица, все еще безэмоциональное.

– Ничего страшного.

Он мягко притянул меня к себе и обвил руками. Насильно парализованное нутро тут же всколыхнулось, ответило на его тепло, клокочущее под твердыми мышцами. Мы больше походили на живые статуи: сами покрывали себя новыми слоями бетона, чтобы стоять на ногах было проще. Но одновременно чувствовали, что внутри пусть даже и неровно, все еще бьется сердце.

– Мы должны сделать это. Ради них всех, – пробубнила я. В подтверждение он крепче обнял меня, наклонился так, что его неровное дыхание стало приятно греть кожу и слегка шевелить растрепанные волосы.

– Мы сделаем все, что в наших силах, и даже больше.

– У них даже не было возможности попытаться с нами…

– Аврора. – Брайен отодвинул меня, заключил мое лицо в ладони и наклонился, но и я в ответ привстала на носочки. – Я тоже хочу, чтобы они все были сейчас с нами. И они будут, если мы не перестанем о них помнить.

– Знаю.

Оба убитые горем, мы смотрели друг на друга и пытались поделиться остатками сил.

К нам уже вышли остальные: Джессика упорно стирала слезы с лица, а Кайл крепко держал ее за плечи, Ребекка