Жуткая история. Кот - Ксения Горькая
Сразу после передачи энергии Син потерял сознание. Хёну какое-то время ждал, что он обратится назад, даст хоть какой-то знак, что все прошло успешно. Что у него хотя бы будет возможность поцеловать его в последний раз… попрощаться. Но он так и не пришел в себя, так что пришлось уйти, надеясь на лучшее.
Поэтому сейчас он бы вскрикнул от радости, заплакал бы от облегчения… оставайся у него еще хоть какие-то эмоции. Но вместо этого он просто знал, что должен чувствовать, – как будто гора упала с плеч.
Кай звал его.
Даже при отсутствии эмоций желание обернуться к кампусу было почти невыносимым. Хотелось вернуться. Пускай без души, но тело помнило его и стремилось к нему.
«Если бы ты только знал, как сильно я хочу к тебе».
Он зажмурился, кусая щеку изнутри. Чувство, что его преследуют, становилось все навязчивее.
«Твоя цель впереди. Не оглядывайся».
Несмелый шаг, еще один. Левая рука была настолько ледяной, что появилось ощущение, будто она горит, как при сильном обморожении.
И тут он увидел их между деревьями. Вампиры-одиночки шли параллельно с ним, на некотором отдалении. На секунду по сердцу скользнула тень страха, что его заметят, но, вглядевшись в мертвецов внимательнее, он понял – его заметили уже давно. Красноглазые поворачивали к нему свои гнилые головы, когда, нелепо замирая, останавливались между прыжками.
Они не нападают, потому что знают, что он уже не жилец?
Хёну закашлялся и пошатнулся – не упал только потому, что схватился за ствол старого дерева. Выплюнув кровь на землю, он поднял глаза к руке, которой опирался на кору, – чувствительности в ней не было. Закатав рукав толстовки, он обнаружил, что черные вены теперь не заканчиваются на предплечье, а поднимаются выше на плечо.
Значит вот как все будет? Его пустое тело станет вместилищем для этой черной штуки?
Вот черт. А он-то искренне надеялся просто сдохнуть по-быстрому…
Конечно же, Хёну не остановился. Кто бы сомневался.
Кай понемногу приходил в себя и теперь двигался быстрее. Этого все еще было недостаточно, потому что душа Хёну рвалась на волю изо всех сил, а это могло означать только одно – его время на исходе.
Страшно было потерять его среди деревьев в чаще, но, стоило только зайти в лес, – и в золотых лучах восходящего солнца Кай увидел в десятке метров одинокий темный силуэт, пробирающийся вперед и хватающийся за стволы деревьев. Он почти догнал его. Ну же, остался всего рывок.
Душа Хани буквально уничтожала его, беснуясь внутри, сердце билось как сумасшедшее, не понимая, что происходит с организмом.
«Я не позволю тебе… погибнуть».
Кай рванулся вперед к нему и крикнул из последних сил:
– Хани, прошу! Остановись, иначе ты…
Позвоночник пронзила невыносимая боль, и он, застонав, упал на колени прямо у ног Хёну.
Он вздрогнул, услышав отчаянный голос Кая, и инстинктивно обернулся назад.
Только раз. Последний взгляд.
Капельки воды на траве и мелкой лесной поросли сверкали как хрусталь. Пахло росой и зеленью, совсем немного чем-то грибным, влажно-древесным. Через редкие, отдельно стоящие, черные от влаги стволы деревьев вдалеке виднелся кампус. Отсюда не было видно разбитых вдребезги окон и выломанных дверей, даже следов пожара в библиотеке – вроде черных пятен от дыма на стенах – не было, библиотека располагалась с противоположной стороны здания. Если не знать, что там произошло, все выглядело абсолютно нормально. Хёну был рад, что ему представилась возможность в последний раз запечатлеть это место именно таким.
Зато на широкой поляне, между главным входом в кампус и лесом, в лучах рассветного солнца было отлично видно движение орды – мертвецы покинули здание и сейчас шли напрямую к нему.
Кажется, все происходит как должно.
Удушающий кашель мешал нормально идти, вынуждая останавливаться через каждые несколько шагов. Раз так, и его время уже на исходе, – настал момент для последнего рывка. Он вдохнул так много прохладного лесного воздуха, как смог, и рванул вперед, прочь от кампуса.
«Кай».
«Кай, ты слышишь?»
И пусть он никак не мог его услышать, но этот мысленный диалог помогал ногам отталкиваться от земли, из последних сил бросая измученное тело вперед, сквозь лесную чащу.
«Прости, что не смогу тебе показать, сколько вокруг прекрасных мелочей, в которые можно влюбиться».
«Прости, что меня не будет рядом, когда ты научишься любить других и себя».
«Что не мне поддерживать тебя, когда будет больно».
«И что так и не вернул твою толстовку, тоже прости».
Грудь разрывало от резкой боли, но Хёну упрямо бежал вперед. Слезы от еле сдерживаемого кашля катились по вискам и терялись в волосах.
«Думаю, ребята обязательно тебе помогут. Они в самом деле твоя семья».
«Я очень рад, что встретил тебя. Вспоминай меня иногда, ладно?»
«Если бы я только мог сохранить хоть что-то о тебе».
«Да, мы были вместе недолго, но это было…»
Деревья внезапно расступились – он выбежал на маленькую полянку, от неожиданности закашлялся и кубарем полетел в траву. Сплюнув кровь, он уставился на свои дрожащие руки, упирающиеся в рыхлую землю и путающиеся пальцами в мокрой от росы зелени. Обе кисти были густо покрыты черными венами.
Ритм сердцебиения был неестественно быстрым. По артериям будто тек жидкий азот, тело леденело, стремительно теряя чувствительность. Во взгляде помутилось. Вытерев глаза тыльной стороной ладони, Хёну понял, что слезы тоже стали черными. Боковое зрение уловило движение – мертвецы стягивались к поляне и понемногу обходили его, приближаясь со всех сторон.
«Хах. Хорошо, что я больше ничего не чувствую».
«Сейчас мне было бы до ужаса страшно, а так…»
Он сел, упираясь коленями во влажный чернозем, и, до последнего не желая опускать голову, поднял глаза к розовому рассветному небу.
«Если бы мне дали выбрать, прожить обычную жизнь и никогда не знать о духах, либо оставить все так, как есть сейчас…»
«Я бы выбрал тебя».
Губы тронула легкая улыбка. Солнце ласково коснулось бледного лица, осветило радужку глаз, но зрачок уже не реагировал. Мгновение, и его тело безжизненно повалилось набок, в сырую траву.
Душа Хёну внутри дрогнула в последний раз и замерла. Земля ушла из-под ног.
– Нет, нет, нет… – глаза Кая были распахнуты в ужасе, он прижал ладонь к груди, пытаясь почувствовать хоть какое-то движение. – Ты не можешь…
В панике он поднял взгляд на стоящего прямо перед ним Хёну. Тот обернулся и присел напротив него на корточки. Лицо Кая исказилось от болезненного осознания – эта мимика
