Берен и Лутиэн - Джон Рональд Руэл Толкин
Столь страшно стало Тинувиэли, когда коты оставили ее там, что минуту постояла она неподвижно, не в состоянии пошевелиться; но, очень скоро привыкнув к темноте, она огляделась и заприметила люк с широким наружным уступом, и вспрыгнула на него, ибо высота была небольшой, а эльфийская дева отличалась ловкостью и проворством. Заглянув внутрь, ибо люк был открыт настежь, она разглядела кухни с высокими сводами, и огромные очаги, где пылал огонь, и тех, что изо дня в день трудились там – по большей части то были коты, но, се! – у одного из огромных очагов склонился перепачканный сажей Берен; и Тинувиэль сидела и рыдала, но до поры не осмелилась ни на что. А тем временем в зале раздался вдруг резкий голос Тевильдо: «Нет, куда, во имя Мелько, запропастилась эта сумасбродная эльфийка?» – и Тинувиэль, заслышав это, прижалась к стене, но Тевильдо, заприметив ее там, где угнездилась она, воскликнул: «Вот пташка и перестала петь; слезай, или я сам достану тебя; ибо смотри мне, я не позволю эльфам просить у меня аудиенции смеха ради».
Тогда отчасти в страхе, а отчасти в надежде, что звонкий ее голос донесется даже до Берена, Тинувиэль заговорила вдруг очень громко, рассказывая свою историю так, что эхо зазвенело в залах; но: «Тише, милая девушка, – молвил Тевильдо, – если дело это являлось тайной снаружи, незачем кричать о нем внутри». Тогда воскликнула Тинувиэль: «Не говори так со мною, о кот, будь ты даже могущественнейшим Князем Котов, ибо разве я – не Тинувиэль, Принцесса Фэйри, что свернула с пути, дабы доставить тебе удовольствие?» При этих словах, а она прокричала их еще громче прежнего, в кухне послышался страшный грохот, словно внезапно уронили гору металлической и глиняной посуды, и Тевильдо зарычал: «Не иначе как опять споткнулся этот бестолковый эльф Берен, избави меня Мелько от такого народа», – но Тинувиэль, догадавшись, что Берен услышал ее и сражен изумлением, позабыла о страхах и более не жалела о своей дерзости. Тевильдо, однако же, весьма разгневался на ее заносчивые слова, и, не будь он расположен сперва узнать, что пользы сможет извлечь из ее рассказа, плохо пришлось бы Тинувиэли. Воистину с этой самой минуты подвергалась она великой опасности, ибо Мелько и все его вассалы почитали Тинвелинта и его народ вне закона и весьма радовались, если удавалось поймать кого-то из лесных эльфов и в полной мере явить свою жестокость; потому великую милость заслужил бы Тевильдо, если бы доставил Тинувиэль к своему повелителю. В самом деле, едва назвала она себя, именно так и вознамерился Тевильдо поступить, как только покончит со своим собственным делом; но воистину рассудок его был усыплен в тот день, и кот забыл подивиться, почему это Тинувиэль устроилась наверху, взобравшись на приступку люка: да и о Берене больше не вспоминал, ибо мысли его заняты были только рассказом Тинувиэли. Потому молвил Тевильдо, скрывая свой злобный замысел: «Нет же, госпожа, не гневайся; промедление разжигает мое нетерпение; ну начинай же рассказ, что приготовила ты для моих ушей – ибо я уже насторожил их».
И отвечала Тинувиэль: «Есть тут огромный зверь, злобный и дикий, имя же ему Хуан», – при этом имени Тевильдо выгнул спину, шерсть его поднялась дыбом, по ней пробежали искры, а в глазах вспыхнуло алое пламя, – «и, – продолжала девушка, – кажется мне неладным, что такому чудищу дозволено осквернять присутствием своим лес столь близко к обители могущественного Князя Котов, владыки Тевильдо»; но Тевильдо отвечал: «Не дозволено ему это, и является пес сюда не иначе как украдкой».
«Как бы то ни было, – молвила Тинувиэль, – сейчас он здесь, однако сдается мне, что, наконец, с ним можно покончить; ибо ло! – шла я тут через леса и увидела огромного зверя, что, стеная, лежал на земле, словно сраженный болезнью; и глядь! – то был Хуан, во власти злобных чар либо недуга; и сейчас пребывает он, беспомощный, в долине, менее чем в миле к западу через лес от твоих чертогов. Может быть, и не стала бы я тревожить этим известием твой слух, если бы чудовище, едва приблизилась я, дабы помочь ему, не зарычало на меня и не попыталось укусить; сдается мне, что подобное существо вполне заслуживает своей участи».
Все, что рассказала Тинувиэль, являлось великой ложью, подсказанной ей Хуаном, ибо девы эльдар во лжи неискушенны; однако не слыхала я, чтобы впоследствии кто-либо из эльдар ставил сей обман в вину ей либо Берену; не виню и я их, ибо Тевильдо был злобным зверем, а Мелько превосходил гнусностью всех живущих на земле; и Тинувиэль, оказавшись в их власти, подвергалась страшной опасности. Тевильдо, однако, сам опытный и искусный лжец, столь глубоко постиг изворотливость и коварство всех зверей и прочих живых существ, что зачастую не знал, верить ли тому, что слышит, или нет: и склонен был не верить ничему, кроме того, во что поверить хотелось, – так случалось ему бывать обманутым и более правдивыми. Рассказ же о Хуане и его беспомощном состоянии столь порадовал Тевильдо, что кот не склонен был усомниться в его истинности и твердо вознамерился по крайней мере проверить слова гостьи; однако поначалу он изобразил безразличие, заявив, что незачем было окружать такой тайной дело столь пустячное; вполне можно было говорить о нем и снаружи, без особых церемоний. На это отвечала Тинувиэль, что не подозревала прежде, будто Тевильдо, Князь Котов, не ведает о том, насколько тонок слух Хуана: уши пса улавливают самый слабый шум на расстоянии лиги, а уж голос кота различают дальше любого другого звука.
И вот Тевильдо попытался выведать у Тинувиэли, притворившись, что не верит ее рассказу, где именно находится Хуан, но девушка отвечала уклончиво, видя в том свою единственную надежду ускользнуть из замка; и наконец любопытство одержало верх в Князе Котов, и он, угрожая Тинувиэли всевозможными карами в случае обмана, призвал к себе двух своих танов, одним из которых был Ойкерой, кот свирепый и воинственный. И вот
