Мученик - Энтони Райан

В целом я понял, что предпочитаю ночные визиты Эрчела этому болезненно-ясному визиту Самозванца. Здесь не было никаких странностей, никаких неожиданных изменений местности или внешности давно умерших соотечественников. Тюремная камера, стол, пергамент и перья — всё настоящее и осязаемое, как было и наяву.

— Священник? — с особым интересом спросил я.

— Заезжий просящий из Кордвайна, так он представился, — ответил Локлайн. — Хотя в его голосе я не слышал ни капли акцента того герцогства. Он остался всего на одну ночь в личном святилище лорда, как паломник, остановившийся отдохнуть на тропе мучеников. Мне поручили тем вечером накрывать ему еду, и только в ту ночь я его видел. Удивительно, как много может зависеть от одной-единственной встречи, но так оно и случилось. Он мне говорил такое, и в своём мальчишеском невежестве я не понимал, что этого не должен и не может знать ни один человек. И всё же, он знал.

— Можете описать его?..

К этому времени отсутствие странностей сна резко оборвалось, и стена камеры исчезла, взорвавшись в крошку от потока бушующей белой воды, которая поглотила невозмутимого Локлайна и схватила меня в свои холодные объятья, залив мне рот и проникнув в лёгкие…

Я проснулся, отплёвываясь, с травянистым привкусом воды из канавы на языке, и застонал, потому что голова впервые за несколько месяцев пульсировала от боли. Боль обострилась от звука ведра, брошенного на булыжники, перед глазами всё смазалось, а потом прояснилось, и показалось улыбающееся лицо Эйн.

— Обязательно было? — простонал я, рухнув на промокший спальник.

— Ты никак не просыпался, — сказала она, пожав плечами. — Эй! — добавила она, настойчиво тыкая пальцем мне в плечо, когда я позволил глазам закрыться. — Пора вставать, ваша неопрятная светлость. Вернулись Тайлер и Дровосек, и хотят с тобой поговорить.

Бормоча проклятия, я поднялся и почувствовал, как вдруг забурлило в животе.

— Это лучше оставь, — сказал я Эйн, поднявшей ведро. С отвращением вздохнув, она опустила ведро у моих ног и вышла из комнаты.

* * *

По поведению Тайлера и Дровосека я быстро понял, что за время миссии им не удалось особо притереться. Оба стояли друг от друга на приличном расстоянии в бывшей каморке кладовщика, служившей мне личными покоями, с пустыми выражениями взаимной неприязни на лицах. И всё же тот факт, что они оба вернулись живыми, был знаком профессиональной терпимости, и это также пошло на пользе их задаче.

— Шильва Сакен говорит «да», капитан, — сообщил Тайлер. — Но там много условий. По большей части касательно монет, как вы и ожидали. — Он постукал по виску. — Всё здесь, конечно. Решил, что лучше ничего не записывать.

Я подтолкнул по столу пергамент и перо.

— Запиши сейчас. И всё важное, что вспомнишь, особенно касаемо её нынешнего местоположения и размеров банды.

— Хорошо. — Тайлер помедлил и обменялся взглядом с Дровосеком. — Похоже, там есть ещё что обсудить, капитан. То, что она сказала нам, прежде чем отослала обратно.

Я подавил раздражённый вздох, взял со стола кувшин чистой воды и пожалел, что не осталось болеутоляющего бальзама Тайлана.

— Что именно?

— Она сказала: «Скажи писарю, что не помешало бы ему прогуляться как-нибудь вскоре мимо Жуткого Схрона».

Я помолчал, наливая воду в кружку, и в моём озадаченном уме забурлило множество детских воспоминаний.

— Она сказала что-нибудь ещё? — спросил я.

— Только это, — подтвердил Дровосек. — Но создалось впечатление, будто она предлагает что-то важное. Жест доброй воли или что-то вроде того.

— Я слыхал о Жутком Схроне, — отважился Тайлер. — Старая сказка с призраками и прочим, как помню. Он находится на западном краю Шейвинского леса, недалеко от побережья. Думаю, смогу найти туда дорогу, если придётся.

— Я знаю дорогу, — сказал я, кивая на дверь. — Иди, пиши отчёт, а потом отдохни. У меня для вас обоих скоро будет новое задание.

* * *

— Нет. — Сурово отрубила Эвадина, и её взгляд оказался не менее острым, чем её тон.

— Это не займёт много времени, — настаивал я. — Не больше месяца.

— И тем самым лишишь меня моего самого ценного советника, пока наша регентша сидит во дворце и строит заговоры. На прошлой неделе она отправила моего отца спланировать кампанию по возвращению Фьордгельда, и уж конечно с флотом Ковенанта в авангарде флота. — Эвадина покачала головой. — Сейчас не время одобрять какой-нибудь набег в лес на основании слов какой-то преступницы.

— Я буду не один. И вы знаете, что неосторожность — это не по мне.

— Неужели? Припоминаю твою знаменитую осторожность, от которой ты покатился вниз с горы, и я решила, что ты точно мёртв.

Она глубоко вздохнула, положив руки на луку седла Улстана. Я сидел верхом на Черностопе рядом с ней, и мы смотрели, как войско Ковенанта занимается ежедневной муштрой. Нашей тренировочной площадкой стали ровные поля по краям верховьев реки Альбер к северу от городских стен. Каждое утро всё войско маршировало из города на манёвры. Из-за потерь в Долине отряды ветеранов пополнялись рекрутами из священного похода. На мой опытный глаз ряды войска выглядели всё ещё несколько рваными, по сравнению с ротой Короны или более опытными герцогскими рекрутами. Но, благодаря неустанным усилиям Суэйна, они быстро учились, и их было много, больше девяти тысяч, по последним подсчётам Эйн. Кормить и вооружать такую армию выходило недёшево, и недавнее пособие от Короны помогало в этом слабо. Я счёл весьма значительным то, что Совет светящих, несмотря на многие обещания, до сих пор не заплатил никаких денег — и при этом я собирал многочисленные донесения о том, что в окрестностях Атильтора собирается второе войско Ковенанта. Очевидно, мои обязанности начальника шпионов далеко не закончились, хотя разум сверлила мысль о Жутком Схроне.

— Вы же сами назначили меня на эту роль, — напомнил я Эвадине. — И Шильва Сакен не стала бы без причин указывать мне на это место.

— Значит, ты доверяешь этой королеве контрабандистов?

— Декин ей доверял, а она ему. А ещё она знала о его привязанности ко мне. Вряд ли она желает мне зла.

— Тогда это, пожалуй, значит, что она — редкостная душа в нашем королевстве. — Тут было не поспорить. С недавнего времени я всё чаще замечал мрачные взгляды, которые бросали на меня самые разные люди. Я отчётливо видел негодование на лицах священников, которые симпатизировали светящим, а ещё в нахмуренных бровях аристократов и дворян, которых бесило возвышение недавнего разбойника. Но ещё