Мертвые земли Эдеса - Софья Шиманская

Позже ему стало понятно, почему учеников у дяди всего четверо. Сновидцев было мало, и Сенат сдувал с них пылинки не просто так.

Это была хаотичная, капризная и непредсказуемая, как само будущее, техника. Она дарила пророческие сны. Вот только они, как и обычные, были отрывочными, сумбурными и состояли из запутанного клубка образов, которые вылетали из головы, стоило открыть глаза. Стать сновидцем значило посвятить всю свою жизнь этому процессу. Очищать голову от лишних мыслей. Учиться видеть сны на определенную тему. Запоминать их в деталях. Кропотливо расшифровывать, вести дневники, выстраивать общую картину. Какая там Печать Перемещения, даже сраный Гнев Богов, которым владел от силы десяток магов, был проще.

Луций уже давно наплевал на это тавро. Иногда ему что-то снилось. Иногда он даже запоминал сны. Узнал, что Лар Кальвин наблюет в фонтан на Марсовом форуме, за пару недель до этого знаменательного события. Пользы немерено.

Однако недавно ему впервые приснилось что-то важное.

– О чем видел сон? – В глазах Тиберия блеснула лукавая хитринка. – Ладно, не говори. У юности свои тайны. Если ты хочешь увидеть сон на какую-то тему, она должна быть единственным, что занимает твои мысли в течение всего дня. Например, если это связано с девушкой, думай о ней, вспоминай ее лицо, поговори с ней, если есть возможность, а перед сном представляй ее себе и думай о том, что тебя беспокоит.

Луций нетерпеливо побарабанил пальцами по столешнице.

– А как запомнить то, что мне снится?

– Ну… – дядя изобразил руками неопределенный жест, пытаясь подобрать слова, – ты должен просыпаться очень медленно, тогда ты успеешь схватиться за сон. Один из моих учеников использует раба: он играет на кифаре, сначала медленно и тихо, потом громче. Я справляюсь сам. Понимаешь?

– Нет, – честно ответил Луций.

Тиберий вздохнул.

– Это практика, мой мальчик. Со временем ты научишься. Записывай свои сны все что помнишь, возвращайся к ним. Иногда на это нужна не одна ночь. А иногда… – голос дяди дрогнул, – знаешь, я ведь не видел смерть твоего отца во сне. Когда против него выдвинули обвинения, я каждую ночь пытался увидеть его будущее, но когда просыпался, помнил только… горе. Самое сложное – не увидеть будущее, самое сложное – это его не испугаться. А я испугался. – Тиберий умолк, некоторое время разглядывал блики света в чаше вина, а потом печально улыбнулся и продолжил: – Последние двадцать лет я вижу сны только о войне. Научиться сновидению о посторонних людях сложно, но зато эти сны я не забываю. Потому что, между нами говоря, они меня мало волнуют.

– А то, что ты видел во сне, может… измениться? – осторожно поинтересовался Луций.

Это был главный вопрос, который его волновал.

– О, об этом мои предки написали не один трактат, – Тиберий почесал подбородок, – если коротко, мы никогда не знаем, какие наши действия приближают будущее, а какие – берегут нас от него. Чтобы повлиять на будущее, нужно увидеть абсолютно все. Это может занять десятки ночей и требует полной концентрации. Иногда месяцы.

– Месяцы?!

– Конечно. За что, по-твоему, меня терпят?

Луций выдавил из себя улыбку, отставил вино и поднялся.

– Ладно, я попробую. Не буду занимать твое время.

– Эй, – окликнул его дядя, – надеюсь, тебе не снилось ничего дурного?

– Нет.

Луций ответил быстро. Он не был до конца уверен, лжет он или нет. Тиберий хитро посмотрел на него.

– И кто эта красавица?

Луций смущенно потупил взгляд.

– Дядя!

– Ну ладно-ладно, иди. – Тиберий рассмеялся, провожая его взглядом.

Луций оставил дядю пребывать в его иллюзиях. Человек всегда больше верит собственным выводам. Это самая удобная форма лжи. Красавица так красавица. Направляясь в свой дом, Луций сердито пыхтел. Месяц! Он не готов был тратить на эти проклятые сновидения еще месяц. Луцию что-то снилось постоянно: иногда он просыпался от щемящего чувства потери, в другой раз его переполняло жгучее счастье, и он совершенно не помнил, что вызывало эти эмоции. Из нескольких ночей бесплодных попыток увидеть что-то стоящее он выхватил всего один внятный образ. Именно им он намеревался заняться.

Орхо сидел у входа в дом Луция, вытянув ноги, и грыз яблоко.

– Сегодня мы поедем за город, – сказал Луций.

– Далеко? – оживился Орхо.

– Нет, это в паре часов езды от города. Найди мне одежду попроще, – приказал Луций и направился в дом.

Он сел перед зеркалом. Поискал глазами коготь – тот выглядывал из-под груды бумаги острым концом. Луций осторожно извлек его из-под завала и надел на указательный палец. Наследство отца наконец стало ему впору. Пластины обхватывали палец и приятно холодили кожу. Луций быстро и аккуратно начертил в воздухе символы печати, произнес свое любимое заклинание и щелкнул по зависшему в воздухе узору. Символы рассеялись и золотистой пылью покрыли его лицо, шею и руки.

Луций откинулся на спинку кресла, наслаждаясь тем, как менялось его отражение в зеркале.

Медовые волосы начали стремительно темнеть и в итоге приобрели каштановый оттенок. Холодная оливковая кожа на глазах светлела и розовела. По-детски припухли губы, смягчились линии скул, а цвет глаз, обычно напоминающий прозрачный глубинный лед, сменился на темно-карий, брови сделались темнее и гуще. Луций удовлетворенно кивнул самому себе: на него смотрел простоватый симпатичный паренек с добродушным лицом. Хоть сейчас за прилавок фруктами торговать.

– Ну как тебе? – Луций повернулся к Орхо, залихватски откинул со лба темные кудри и улыбнулся. Он сам создал эту печать и гордился своим детищем.

Орхо окинул Луция оценивающим взглядом, и оценка его была невысокой.

– Было лучше, – Орхо протянул ему одежду, – к чему такая скрытность? Мы опять по подворотням?

– Нет, в лес. – Луций стянул волосы шнуром. От равнодушия Орхо стало как-то досадно. – Просто не хочу, чтобы кто попало знал, куда я хожу. Жди снаружи, я переоденусь.

Орхо вышел. Луций натянул на себя новую тунику и поморщился. Грубая шерсть кололась, деревянная обувь на ногах сковывала движение ног. Луций принял решение остаться в своих чудесных мягких сандалиях. Ну кто их будет разглядывать?

– Идем. – Он вышел и уже привычным движением вытянул руку, чтобы отодвинуть Орхо на положенное расстояние, но уперся ладонью в жесткие мышцы.

– Раз ты в таком виде, я пойду рядом, – Орхо накрыл его ладонь своей, – ты не возражаешь?

– Я… – Луций на мгновение замешкался, – если хочешь, иди.

* * *

Вынырнув из череды переулков на широкую торговую улицу Верхнего города, Луций позволил себе лишь на секунду остановиться. Вдохнуть запах свежих пирожков из лавки. Вспомнить, что позавтракал он лишь парой абрикосов. Подумать о том, насколько все-таки