Морфир Бьёрн - Тома Лавашри

Я никогда еще не прикасался к такой нежной коже

– Эдо бое любимое жибодное! – объявил Дизир, тоже гладя белуху.

Уплывая от нас, белуха вздохнула, будто прощаясь.

– Ты слышал? – воскликнула Сигрид.

– Что?

– Она сказала «морфир»!

– Да ну.

– Честное слово, она так сказала! И смотрела на тебя!

Река продолжала течь под уклон, она извивалась так и сяк, но в целом вела в одном направлении, как позже выяснилось, на юг. И вот за очередным поворотом мы внезапно увидели конец туннеля.

Белый ослепительный свет буквально пригвоздил нас к месту.

– Зейчаз взе узнаем, – стиснув зубы, сказал Дизир.

– Снег или не снег? – с деланым спокойствием проговорил Гуннар.

Снега не было. Как будто злобная вьюга никогда не роняла ни одной снежинки на тот мирный пейзаж, который раскинулся перед нами.

Мы оказались у подножья холма в окружении зеленых просторов, гладких, как ладонь.

Река ширилась и впадала в океан, который виднелся вдали. Перед нами были деревья, стада, дом с крышей, покрытой травой, – все то, чего мы не видели уже девять месяцев.

Было 12 августа 1065 года, канун моего тринадцатилетия.

– Я знаю эдо мездо! – воскликнул Дизир. – Вод дам город Хофн, – он показал на восток. – Кздати, его одсюда видно.

Город Хофн

Неподалеку от входа в туннель-пещеру рыбачил человек. Мы дружески помахали ему рукой.

– Вы живые или мертвецы? – спросил он, отходя подальше.

Из-за нашей бледности он принял нас за призраков.

– Живые! – уверил его я. – Мы из Ранги.

– Долина Ранга уничтожена снегом. Там все погибли.

И рыбак выхватил кинжал.

– Назад, призраки! У меня жена и дети, свои обязанности в деревне и в церкви. Мне нельзя идти с вами в мир иной. Прочь отсюда! Кыш! Кыш!

И он удрал со всех ног, бросив медную бадью, полную рыбы. Там была форель, а на самом дне посудины – маленький сухопутный лосось-самец.

– Здоробо, грасабчиг! – сказал Дизир, погладив его по спине кончиками пальцев.

Форели возбужденно сновали из стороны в сторону, а маленький лосось едва шевелился. Его бородка посерела, и он выглядел безразличным ко всему.

– Гакой груздный, – пожалел его Дизир.

Мы живо проглотили форелей, прямо сырыми, а лосося полутролль отпустил.

– Блыви, бородач! – крикнул он. – Удачи дебе!

Он обернулся к нам и добавил:

– Зомневаюсь, что он один одыщед пудь к загадочному острову.

Мы немного привели себя в порядок, потерли щеки, чтобы не выглядеть такими бледными, и двинулись в сторону крупного города Хофна.

Там правил Гизур Белый Волк, прославленный воин и один из немногих людей, к чьему мнению прислушивался король Харальд. Гизур был другом моего отца, и мы надеялись, что он примет нас радушно.

По пути мы встретили женщину с сыном на конях. Это были богато одетые люди с гордой осанкой.

– О госпожа, ты не знаешь, есть ли еще снег в долине Ранга?

– Растаял на прошлой неделе.

– Вод эдо да! – воскликнул Дизир.

– А выжил кто-нибудь? – спросила Сигрид.

– Понятия не имею.

Сказав это, дама ускакала не попрощавшись. Ее сын, лет десяти, за весь разговор ни разу даже не взглянул на нас.

– Подумаешь, какие фифы! – возмутилась Сигрид.

– Взе жители Хофна дакие, – сказал Дизир.

– Будем надеяться, что Гизур Белый Волк окажется более дружелюбным, – заметила Сигрид.

– Будем надеядьзя, да… Забизид од его наздроения. А наздроение у Гизура меняется день ото дня и час от часу…

– Он приходил к нам один раз, – вспомнил Гуннар. – Помню его, любезный и… очень страшный. И от него пахнет зверем.

20

Странный Гизур

Гизура не было. Мы ждали его возвращения под пристальным взглядом его дочери Хельги, высокой красивой зеленоглазой девушки, одетой в платье из бархата.

– Ее мама умерла, – шепнул Дизир мне на ухо. – Эдо была замая гразивая женщина во взей Физзландии.

Через некоторое время Хельга подала нам знак садиться к столу. Все застучали скамейками, потом снова повисла тишина. Слышно было, как муха пролетает.

Я смотрел вокруг с радостью и одновременно печально. Все тут напоминало нашу прежнюю жизнь, наш погибший дом в Ранге, от высокого кресла до центральных опор с вырезанными изображениями Година. И то, как были расположены очаг, и ковры, и сундуки с одеждой, и даже место на северной стене, где висело оружие хозяина.

Это была рогатая секира по прозванию Людоедка Сражений. Ее широкое лезвие с гнутыми и заточенными «рогами» имело форму полумесяца. Этими рогами дырявили черепа или, проткнув противника, подтаскивали к себе, чтобы ударить кинжалом. Людоедка Сражений, подарок короля Харальда, была инкрустирована золотыми и серебряными вставками. Никогда я не видел такого красивого оружия, и даже Востр моего отца бледнел рядом с этой секирой.

Гизур Белый Волк вошел неслышными шагами и так же беззвучно опустился в высокое кресло.

– Добро пожаловать, – произнес он мощным раскатистым голосом.

Это был мужчина среднего роста с широченными плечами – шире, чем у Дизира или у отца. Его борода, седая, как и волосы, росла от самых глаз и придавала лицу диковатое выражение. И запах от него шел именно такой, как говорил Гуннар.

Гизур Белый Волк

Гизур хотел узнать о наших приключениях, с первого дня, когда выпал снег, и до сегодняшнего. И мы рассказали всё, включая подробности, о которых он спросил. Он сверлил взглядом то одного, то другого с неприятной пристальностью. Перед Гизуром Белым Волком каждый ощущал себя раздетым или прозрачным.

«Не хотел бы я что-то от него скрывать, – подумал я. – И не хотел бы я быть его сыном».

Однако Хельга, сидевшая на своей скамье очень прямо, выглядела счастливой и довольной, а взгляд, который она устремляла на отца, не оставлял никаких сомнений: она его любит.

– Снег – это безжалостное чудовище! – проговорил Гизур, когда мы закончили наш рассказ.

И мрачная дымка прошла по его лицу.

Тут я спросил, согласится ли он нам помочь. Нам нужны лошади, чтобы вернуться в Рангу, и инструмент, чтобы прокопать ход в земле и освободить моих родителей.

– Мы спешим, – сказал я. – Они ведь ждут.

– Моему другу Эйрику не придется ждать долго, – ответил Гизур. – Выезжаем завтра на рассвете.

– Ты поедешь с нами, о Гизур?

– Да.

Это было очень благородно с его стороны: отличное доказательство его дружеских чувств к моему отцу. Но то, что этот странный человек будет нас сопровождать, не совсем обрадовало меня.

– Есть ли в Ранге выжившие? – спросила Сигрид.

– Да, нескольких нашли и привезли оттуда, – ответил Гизур. – Все они вышли из пещер или тролльских коридоров… Король сейчас как раз в вашей долине. Может, он обнаружит еще кого-то, как знать?

– Эдо корошо, что гороль помогает людям! – заметил Дизир.

– Но вы не обольщайтесь чересчур, – насмешливым тоном вставила юная Хельга. – Харальд не очень-то заботится о выживших. В Ранге много богатых хозяйств, вы же знаете, и он хочет оценить убытки.

Гизур Белый Волк никак не прокомментировал слова дочери – не поддержал, но и не возразил. Он предпочел сменить тему.

– Не припоминаю, чтобы у Эйрика было три сына.

Мы с Гуннаром удивленно переглянулись.

– Я помню тебя, Гуннар, – обратился Гизур к моему брату. – Ты играл в войну с зубом нарвала. Ходил на руках и кувыркался. В пять лет охотился на лису. Многообещающий мальчик.

Гизур Белый Волк прикрыл глаза, чтобы дать волю воспоминаниям.

– Был и другой мальчик, робкий и грустный. Из носа у него