Повелитель огня II - Алексис Опсокополос

— Чем помочь, есть: я из мёда и прополиса настойки лечебные делаю, жена у меня травы в полях собирает для одной лекарки из Дольничей, многое для себя оставляет, — произнёс пасечник и посмотрел на меня так выразительно, что я без проблем смог прочитать в его глазах всё, что он недоговорил.

— Нам есть чем заплатить, — ответил я на незаданный вслух вопрос. — У нас достаточно денег. Более чем достаточно. Не обращай внимания на наш вид, мы путешествуем, смотрим мир и специально так оделись, чтобы не привлекать грабителей.

Объяснение не выдерживало никакой критики, и пасечник ему, похоже, не поверил. Поэтому я быстро достал из мешка пять печатей и протянул их пчеловоду.

— Держи, это для начала, — сказал я. — Как только брату станет лучше, и он придёт в себя, получишь ещё.

— Ему станет лучше! — заверил меня пасечник, забирая деньги и отворяя калитку, а его вмиг изменившееся лицо стало олицетворением гостеприимства. — Сейчас я позову жену, и она займётся лечением вашего брата, а вас покормит. Как вас величать?

— Меня Долгоем, — ответил я. — Братьев — Любором и Смыком.

— Я Любор, — тут же сказала Ясна, не захотевшая, чтобы её называли именем слуги.

— А меня Будутой кличут, — представился пасечник и расплылся в улыбке. — А жену мою Вупной.

— Ты вроде звать её собирался, Будута, — напомнил я.

Пасечник тут же охнул и побежал в дом, а я опустил Добрана на траву — руки уже отваливались.

* * *

Княжий верховник и по совместительству глава Браноборского Дома Братства Истинного огня брат Мстиж сидел за столом в зале для собраний и с нескрываемым ужасом смотрел на своего гостя — Гардовского удельника — брата Рекуна. В ужас брата Мстижа повергла самая плохая новость из всех, что он слышал за последние годы. Чтобы лично сообщить эту новость главе Браноборского Дома, брат Рекун прибыл из Гардова на гусаке. Сто шестьдесят вёрст, разделяющие небольшой городок и столицу, глава Гардовского Дома преодолел за одиннадцать часов, делая лишь небольшие остановки, чтобы напоить и покормить выносливое животное.

И теперь он всё рассказал. Теперь княжий верховник знал, что огневест пропал, а брат Рекун был готов понести любое наказание, так как понимал, что виноват в произошедшем больше всех.

— Но как? — уже в десятый раз вопрошал брат Мстиж. — Как это могло произойти?

— Не представляю, с ними ушли три багровника — лучшие из нашей дружины.

— И где эти багровники?

— Они тоже пропали. Думаю, они убиты.

— Они точно были лучшие?

— Да, брат Мстиж, но я сделал ошибку, отправив троих. Надо было отправлять весь отряд до самого Браноборска, надо было самому с ними ехать.

— Но три — это немало! Как с тремя опытными, вооружёнными воинами смогли справиться молодой княжич и маленький мальчик? Ещё и безоружные.

— Я не знаю, но мы подняли на ноги всех, кого только можно, мы ищем их повсюду.

— Может, это Гардовский посадник всё устроил? Они с женой ведь явно нам не поверили.

— Нет, это не он. Мы допросили и посадника, и его жену. Они нам не поверили, да, но они дали денег Велиградскому княжичу, чтобы он отвёл огневеста к родителям его матери.

— Посадник с женой знают, что это был Владимир — сын Велиградского князя?

— Нет, брат Мстиж, об этом мы никому не говорили. Они думают, что их сын ушёл с простолюдином Прозором. И теперь сильно переживают, когда узнали, что мальчик пропал.

— Скажи им, что этого Прозора полностью сожрала скверна, он лишился рассудка и убил трёх наших братьев и их сына!

— Но они захотят увидеть тело.

— Скажи, что Прозор его сжёг в диком огне!

— Но, брат Мстиж, я боюсь, что они не поверят.

— Мне плевать! — заорал Браноборский верховник и ударил кулаком по столу. — Это официальная версия! Не поверят, значит, попали под действие скверны!

— Так и сделаем, брат Мстиж, так и сделаем, — пролепетал удельник.

А верховник тяжело вздохнул, покачал головой и, заломив руки, воскликнул в очередной раз:

— Но как такое могло произойти? Ты упустил княжича, который теперь расскажет своему отцу, как мы с ним обращались, и это ещё сильнее ухудшит отношения Братства с Велиградом. Ты потерял огневеста — первого за последние почти двадцать лет! Как, брат Рекун? Как?

— Мы ищем их обоих, брат Мстиж. Им некуда деваться, мы их найдём. Когда ты собираешься сообщить о происшествии Старшему брату Гр’Агою? Сколько времени у меня есть, чтобы исправить ошибку?

— Я бы предпочёл ему вообще не сообщать такую новость, поэтому даю тебе времени ровно три дня. Потом Старшие братья узнают, что ты потерял огневеста.

— Благодарю тебя, брат Мстиж! — произнёс глава Гардовского Дома. — Я постараюсь его найти. Я представляю, как в противном случае расстроится Старший брат Гр’Агой.

— Расстроится? — Велиградский верховник нервно рассмеялся. — Гр’Агой Искромёт лично приезжал, чтобы осмотреть этого огневеста, и нашёл его очень перспективным. Он не расстроится, он испепелит нас с тобой!

— Я постараюсь, чтобы до такого не дошло, брат Мстиж! Благодарю тебя! — сказав это, Гардовский удельник быстро вскочил из-за стола и выбежал из зала, даже не закрыв за собой дверь.

А верховник призадумался. Если брат Рекун найдёт огневеста и Велиградского княжича и второго убьёт, а первого доставит в Браноборск, то проблема будет решена. Но если нет? Что, если нет?

Все в Братстве знали, что такое — гнев Старшего брата Гр’Агоя. Верховный брат мог простить ошибку, даже Мг’Улай Огнеликий, в чьи обязанности входило наказывать провинившихся, мог простить, но Гр’Агой Искромёт — никогда.

А наказание за потерю огневеста могло быть только одно. И брат Мстиж это понимал. И ещё он понимал: если Гардовский удельник не исправит ошибку за отведённые ему три дня, вместе с ним накажут и того, кто его всё это время покрывал. А верховнику очень не хотелось быть наказанным. Он вздохнул и громко крикнул — так, чтобы через незакрытую дверь было слышно в соседнем помещении, где сидел его помощник:

— Стрет! Неси принадлежности для письма и вели готовить лазурника в Старший Дом!

* * *

Спасибо, что остаётесь