Право на дом - Анна Щучкина

Невообразимая картина: отец повержен каким-то смертным. Во мне все сильнее крепла безумная, яростная мысль.

Уничтожить. Убить за то, что он пытался сделать. Убить за то, что он уже сделал. Не оставить и памяти…

Я посмотрел еще раз на лезвие, затем на отца и медленно проговорил:

– Густаво, я сам это сделаю. Держи его.

Сев на корточки перед ним, я приставил кинжал к его горлу. Забилась венка. Тяжело выдохнув, император Таррвании посмотрел мне прямо в глаза.

– Ты не сможешь убить меня. Клятва…

Я грустно рассмеялся.

– Я химера. Тот, кто не должен существовать. Клятва больше не имеет силы надо мной. Ты сам сделал это, вызвав мою ярость.

– Вонзи нож в его сердце, а затем перережь горло. Только так ты убьешь сильного дитто, – сказал Густаво.

Я поднял кинжал, примеряясь. Лезвие отразило мое лицо. Искаженное гневом и яростью. Искаженное злобой… Лицо, как две капли воды похожее на лицо отца.

Рука дрогнула. Кинжал, звякнув, ударился об пол.

– Нет, Густаво. Если я убью отца, то чем лучше будет мое правление? Я стану тем же тираном, на крови построившим свою власть. Мы бросим его в темницу и обличим преступления перед народом Таррвании.

– Винсент, тиран должен умереть, – жестко сказал Густаво, поворачивая ко мне голову. – Такого шанса больше не представится.

На лице императора внезапно мелькнуло разочарование. А затем он резко боднул Густаво. Ругнувшись, начальник охраны отпрянул от императора, который тут же коленом ударил его в пах. Я попытался сделать хоть шаг, но некромантша накинулась на меня сзади, яростно крича и сжимая мое горло. Пока я боролся с ней, Густаво, перекатившись на спину, ловко вскочил.

Наконец отцепив от себя бешено царапающееся существо, я пнул ее и взглянул на Густаво и отца. Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша. И последний сжимал в руке упир.

Ухмыльнувшись, император нажал на кнопку, отключая прибор. Побледнев, Густаво закричал:

– Винсент, бе…

Лианы проткнули его тело и вылезли через рот. Кровь брызнула во все стороны. Затем лианы подняли хрипящего Густаво и ударили его об стену. Раздался жуткий хруст. Еще один удар. И еще один, и еще… Пока тело не превратилось в безжизненный мешок мяса. Лианы с тихим шелестом поднесли ко мне то, что осталось от Густаво.

Отец стряхнул пылинку с одежды и с интересом посмотрел на обезображенное тело. Пещеру затопила сила дитто зеленого дракона. Где-то далеко взревел Тайрод. Я застыл, чувствуя, как ужас пожирает меня, а волосы встают дыбом.

– Знаешь, сколько на меня было покушений? Десятки? Сотни? Тысячи, сын. И ни одно из них не увенчалось успехом. А знаешь почему?

– Почему? – спросил я. Больших усилий стоило подавить дрожь.

– Мне неведома жалость, сынок. Я избавился от этой слабости давным-давно. И готов идти на любые жертвы. Ты правильно сделал, что не стал убивать меня. Еще несколько мгновений назад я думал о том, чтобы навсегда перебить тебе ноги. К сожалению, убить тебя я не могу, ты плотно вписан в мои планы. Но должен же я получить компенсацию за пережитое унижение? Однако смерть Густаво вполне удовлетворила меня. Посмотри на этот кусок мяса. Жалкий. Беспомощный. Как ты еще не понял, что эти недолгожители – пыль под нашими ногами?

– Отец… пощадите драконов, во имя всего светлого, что в вас есть! Иначе… я убью себя, – выпалил я, подхватывая кинжал и приставляя к горлу. – И вашим планам конец!

– Шакци, – отдал короткий приказ отец.

Из моей груди показалась призрачная рука, а затем холод обхватил сердце. Стало трудно дышать. Нежно сжав мою шею, некромантша произнесла:

– Убей себя, милашка, а затем заключим договор и вернем твою душу в тело. Но волю ты потеряешь.

Ее мерзкое хихиканье обожгло мое ухо.

– Смотри, Винсент, внимательно смотри, как я буду их убивать. И не отводи взгляд. Это наказание за то, что ты не слушался. В их смерти виноват только ты, сынок. Запомни это чувство… и больше никогда не предавай меня.

Он убивал их долго. Я помню, как кричал: от бессилия и боли. От тщетности всего моего сопротивления. От чудовищности преступления, участником которого я стал. Держался до последнего, не давая себе потерять сознание. Но агония настигла меня. Падая в бездну, я цеплялся лишь за одну мысль.

«Что же я наделал?»

Глава 10

Александр

В слезах небес, как в зеркале бездонном,

Мерцают грезы светлого былого.

Там счастье ждет с раскрытою душою,

И тьма бежит, спасаясь от тепла.

Стихи плохого таррванийского поэта

Земли Последнего предела 945 год правления Астраэля Фуркаго

– Ты обречен уничтожать все, к чему прикасаешься, Александр. Таково твое проклятие.

Мелодичный голос разорвал вечернюю тишь. Прошел уже год, как мы с сестрой приплыли в Таррванию, и многое изменилось в нашей жизни. Точнее, мы изменили. В незнакомом месте освоиться непросто, но мы оказались хорошо подготовлены. Плети сети медленно, опутывай постепенно, а хватай быстро.

В этом искусстве мы преуспели.

Я возносил подношение в храме богодракона Кеола. В этот час здесь обычно не встречалось людей или существ. Только в пристройке на заднем дворике старый жрец записывал новые строки в учетную книгу мыслей.

Идеальное место для тайной встречи.

– Ты не сказала ничего нового, Эйри. Мне давно известно, кто паршивая овца в семье Корс, – хмыкнул я и встал с колен.

Онемас притаилась в тени колонн. Длинное белое платье в пол подчеркивало гладкость смуглой кожи, сильные мускулистые руки были сцеплены в замок. На запястье красовался серебряный браслет, изображавший дракона, кусающего себя за хвост, – Эйри была наложницей императора. Самой любимой.

Однако, как я успел выяснить, должность ее оказалась всего лишь прикрытием. Онемас обладала даром, редким даже для представителей ее вида. И этим даром император пользовался сполна…

– Подойди ближе, Александр, и дай свою руку, – сказала она низким, грудным голосом.

Я подчинился, видя, что Эйри уже не в себе. Как удачно совпало! Кеол, получишь от меня пару лишних подношений, обещаю.

– Ох, лапуля… я все еще вижу смерть. Зря-зря ты вдохнул в нее жизнь. Может, отпустишь?

Я стиснул зубы.

– Нет. Она – самое дорогое, что есть у меня.

– Но ты бросаешь на нее тень погибели. Каждый день.

– Посмотри внимательнее, Эйри!

Она вздохнула и покачала головой.

– Судьбу нельзя изменить так просто. Ты вмешался, и все нити перепутались. Распутывать клубок – твоя обязанность, не моя.

Я нахмурился.

– Что это значит?

– Бесчисленное, – ее голос