Пробуждение тьмы - Джон Демидов
Мы молча добрались до «Нивы», забили её под завязку и тронулись в обратный путь. Я сидел, смотрел в окно на проплывающие поля, а по спине у меня бегали мурашки. Спятивший ИИ из игры, «Авессалом»… Что дальше? Как-то слишком много проблем валится на одного меня, и это уже начинает напрягать.
Мы приехали в деревню уже затемно. Дарина вышла нас встречать, и мы стали разгружать машину, занося покупки в дом. Включили купленные лампочки, постелили новые матрасы, застелили их свежим бельём… Дом оживал буквально на глазах, и уже вряд ли кто-то мог сказать, что буквально вчера он был пустым.
Пока Дарина разбирала продукты на кухне, я распаковал коробку с роутером, купленным у Акрама, и пачку SIM-карт. Достал телефон, открыл подробную инструкцию от Лёхи, которая к не малому моему облегчению оказалась на удивление понятной, хоть и пестрела техническими терминами. Нужно было прошить роутер специальной firmware, прописать настройки VPN, подключиться через Tor…
Я сел на пол в большой комнате, разложил вокруг себя провода, инструменты, и погрузился в процесс. Это была сложная, кропотливая работа, требующая полной концентрации, но она была жизненно необходимой. Это был наш щит. Наша линия обороны против всего мира, который, возможно, уже ищет нас.
Последний провод был подключён, последний конфиг успешно применён, и я с чувством выполненного долга откинулся на спину, с наслаждением вытягиваясь на прохладном полу, и вытер пот со лба. Пачка одноразовых SIM-карт лежала рядом, как патроны для какого-то футуристического оружия. Всё было готово.
Если я действительно сделал всё правильно и Лёха нигде не напутал, то теперь наш цифровой след должен был растворяться в сети, как капля в море, но проверять работоспособность этой системы, запускать капсулу и лезть в «Эринию» глубокой ночью, когда голова гудела от усталости и перенапряжения, было верхом глупости, и ни капли не сомневаясь я решил отложить это дело на утро.
В дверь внезапно постучали. Я вздрогнул, инстинктивно съёжившись, но тут же услышал сдержанный смех и знакомые голоса. Это были дети Дилшода — те самые, старшие мальчишки. А с ними — Дарина, державшая в руках большой веник и пушистое полотенце.
— Баня готова! — объявила она, и её глаза весело блестели в свете новой лампочки. — Эти два молодца помогли растопить. Говорят, мы должны обязательно попариться, чтобы дом принял.
Я не мог не рассмеяться. После всего этого ада — компьютеров, проводов, бегства и страха — мысль о простой, человеческой бане показалась мне райским наслаждением.
— Это гениальная идея, — честно сказал я, поднимаясь с пола. — Ребята, вы лучшие.
Баня оказалась на удивление классной. Небольшой, бревенчатый сруб на краю участка, рядом с колодцем-журавлём. Внутри пахло дымом, берёзовым веником и чем-то древесным, смолистым.
Печка-каменка уже вовсю потрескивала, накаляясь докрасна. Ребята довели нас, быстренько показали что здесь и как, после чего мы с Дариной остались одни.
То, что последовало дальше, было не просто гигиенической процедурой… Это был самый настоящий ритуал очищения. Символическое смывание с себя всего того ужаса, грязи и крови, что прилипли к нам в городе.
Мы парились, то и дело поддавая пару, и жар, обжигающий кожу, был болезненным и прекрасным одновременно. Он выжигал из пор всю городскую скверну, всю накопившуюся усталость и нервное напряжение.
Когда сидеть было уже невмоготу — мы выбегали на свежий, прохладный ночной воздух и обливались ледяной водой из колодца, которая с готовностью шипела на раскалённой коже, и я чувствовал, как с каждым разом становлюсь как будто чище, и обновлённей.
А потом мы просто сидели на полке, плечом к плечу, прикрывшись простынями, и пили тёплый травяной чай из жестяной кружки, переходящей из рук в руки. Мы не говорили ни о чём важном, просто молчали. Слушали, как потрескивают дрова, как где-то далеко, в ночи, кричит сова. И в этом молчании, в этой простоте было больше близости и доверия, чем в любых тёплых словах.
Мы вернулись в дом распаренные, расслабленные, с розовой, очищенной кожей и абсолютно пустыми головами. Никаких мыслей о квестах, об «Авессаломе», об Артуре… Только тепло печки, прохлада простыней и тяжёлый, безмятежный сон, накрывший нас, как только мы коснулись головой свежезаправленных кроватей.
На удивление — проснулся я первым. Сквозь щели в ставнях пробивался яркий утренний свет, а Дарина спала рядом, свернувшись калачиком, и лицо её было спокойным и беззаботным.
Я осторожно, чтобы не разбудить её, выбрался из-под одеяла, и первое, что я увидел, выйдя в большую комнату, была она… капсула. Она стояла в углу, накрытая брезентом, как некий древний артефакт, случайно попавший в наш деревенский быт, и мысль о вчерашнем, о зудящей тату и о незавершённой проверке интернета, вернулась ко мне с новой силой.
Тихо, почти на цыпочках, я подошёл к капсуле, и откинул брезент. Решив пока что не заморачиваться её местоположением я забрался в неё, и закрыл крышку. Знакомая, почти забытая за последние дни прохлада обволокла тело, а сердце учащённо заколотилось, испытывая смесь предвкушения и лёгкого страха.
Палец сам по себе нашёл кнопку погружения, и сделав глубокий вдох я тут же нажал её, мысленно говоря себе, что только проверю соединение и сразу назад…
Сразу после нажатия моё сознание начало знакомо проваливаться в радужную бездну, чтобы через несколько мгновений я ощутил под ногами твёрдую, каменистую почву, и почуял запах сырости, камня и древней пыли.
Открыв глаза, я сразу же узнал пещеру, откуда мы с Дариной выходили в реальный мир пару дней назад, спасаясь от гнева «Авессалома». Всё было точно так же: те же свисающие сталактиты, тот же странный, мерцающий голубоватым светом мох на стенах и тишина. Гробовая тишина.
Первым делом я инстинктивно огляделся, ища угрозу, но предсказуемо никого не увидел. Затем я вызвал интерфейс, и практически сразу передо мной развернулось родное окошко, по которому я, надо признаться, уже даже успел немного соскучиться.
Последним действием я решил открыть журнал квестов, чтобы проверить квест от Аланы, и когда я увидел что там написано… Моё сердце просто остановилось.
Всё дело было в
