Край неба - Марк Дж. Грегсон

Возвращается Громила. Он встает возле меня, скрестив на груди руки. В его присутствии мне становится как-то увереннее.

– Брось их всех на губу, – советует он. – Можем и так победить.

– Ах, Эвергрин Атвуд, – вздыхает Себастьян. – Как всегда скор на расправу.

– Не смей произносить мое настоящее имя, пустозвон ты несчастный. Когда я пускаю ветры, в них и то больше смысла.

– Не сомневаюсь, – усмехнувшись, отвечает Себастьян.

Громила уже готов сорваться, но я ловлю его за руку. Охолонув, он падает на лавку, да так резко, что вздрагивает ближайший стол.

– Себастьян будет задержан, – говорю. – На семь дней.

Себастьян смеется:

– Значит, окажусь в одной камере с Китон? Как мило.

– Нет, Себастьян. Пока Китон не покинет губу, твоей камерой будет чулан для швабр. Мы запрем тебя там. А пока ты еще здесь, я кое-кого разжалую.

– Разжалуешь? – переспрашивает Себастьян. – В чем дело? Как же демократия? Разве команда не должна выразить мнение?

Я больше не могу позволить себе голосование. Половина команды отравлена ядом лжи и наветов.

– Китон – квартирмейстер. Громила, ты стратег и остаешься коком. А ты, Элдон… – Я перевожу взгляд на гордо стоящего пилота. Пусть он и не прекращает поддерживать Себастьяна, есть в нем нечто возвышенное, аристократическое. – Остаешься штурманом.

И пока Элдон ошарашенно смотрит на меня, я обращаюсь к девушке, что загадочно глядит в мою сторону, привалившись к стене.

– Ты наш новый механик.

– А я, полагаю, теперь новый драйщик? – подсказывает Себастьян.

– Да, и пока сидишь под замком в чулане, отполируй ботинки Китон. Потом, когда отбудешь наказание на губе, начистишь унитазы зубной щеткой и надраишь палубу одной только губкой. Твой рабочий день будет длиться восемнадцать часов. И если, исполняя обязанности, хоть одним словом обратишься к кому-нибудь, отправишься назад на губу. Все понятно?

– Предельно, – поблескивая глазами, отвечает Себастьян.

Громила вздергивает его на ноги, ухватив за плечи, и ведет в чулан. Однако по коридору еще какое-то время разносится смех нашего нового драйщика.

Мелкий кусок крачьего дерьма. Не позволю ему нарушить мои планы.

Глава 29

Годы назад я обещал Элле, что вместе мы станем величайшими представителями рода Урвин. И вот, стоя на носу «Гладиана», подставляя лицо порывам утреннего ветра, я касаюсь ее кулона на шее и вспоминаю то обещание. Как и другие: например, быть всегда рядом, несмотря ни на что.

Чувствую укол вины. Хватит нарушенных слов. Я найду Эллу и буду с ней.

Сказав себе это, с решительным видом подтягиваю ремешки на очках.

Мы не проиграем.

– Веди нас вперед, штурман, – приказываю.

Элдон давит на струны, и «Гладиан» подается вперед. Я и сам наклоняюсь, повиснув на страховочном ремне. Такая стропа, прикрученная к перилам, есть у каждого. Она – залог нашего успеха.

Ветер хлещет в лицо, а в облаках над островами-близнецами скользят наши цели.

Сердце колотится.

Мадлен де Бомон учила: «Незаметно подобраться к горгантавнам невозможно, если только они не спят. Они учуют ваш запах издалека. Впрочем, есть исключение, – добавляла наставница. – Например, в сырую погоду у горгантавнов с нюхом туго».

Жаль, но сегодня мы вынуждены охотиться под ярким солнцем.

– Быстрее! – кричу.

Нужно успеть незаметно добраться до цели, иначе весь план пойдет наперекосяк.

Стая горгантавнов кружит в воздухе между двумя островами. Найтвинд – голые скалы, изрытые шахтерскими тоннелями; он как яблоко, выеденное изнутри червяками. Другой остров, Гринспелл – самый знаменитый во всем архипелаге Хорнтроу. Команда с восхищением разглядывает живописные водопады, окутавшие белой дымкой горные пики.

Десятилетия назад на островах кипела жизнь. Тут были города, прииски, курорты. Однако южные горгантавны неуклонно смещались на север. И как бы мы с ними ни боролись, мы проигрываем. Медленно, но верно истекаем кровью, как говорил отец.

Гринспелл быстро увеличивается в размерах, являя нам больше деталей, густые заросли у самой кромки. Стая над ним продолжает кружить. Пока что мы недосягаемы для их обонятельных рецепторов. И если план сработает, то нас не учуют до тех пор, пока не перейдем в атаку.

Снижаемся до уровня острова и облетаем выступ, чтобы затем войти в Уста Титана, узкий каньон меж двух утесов. Элдон прибавляет скорости. Летим над широкой рекой; деревья по берегам превращаются в размытые пятна. Вскоре мы проскальзываем в естественную арку, и уже по ту сторону перед нами открывается вид на гигантскую чашу с неспокойной водой. Озеро, питаемое огромными каскадами.

Вид просто роскошный, и я невольно застываю, любуясь им. Раньше люди приезжали сюда со всего Скайленда. Бабка по материнской линии рассказывала, как бывала тут еще совсем юной.

Элдон задирает нос корабля, и мы поднимаемся к вершинам утесов, где вспененная до белизны вода переливается через край. Замедляемся. За потоком смутно виднеется зев тоннеля.

– Заводи нас туда, штурман.

– Держитесь, – говорит Китон. – Головы пригнуть.

Когда нос корабля пронзает завесу, вода обрушивается сверху, подобно коню на полном скаку. Она обжигает, давит и жмет меня к палубе. Пытается унести, но магнитные боты и ремень крепко держат.

Я захлебываюсь. Очки сползают с глаз.

Наконец я за пределами потока, что яростно бьет по палубе и переливается за борт. Родерик с Громилой кричат, когда вода доходит до них. Громила пытается стоять прямо, зажмурившись, а Родерик смеется над ним и пригибается. Однако оба в итоге опускаются на колени.

Я хихикаю. Вот же глупые куски крачьего дерьма.

Согнув мизинцы, Элдон зажигает носовые прожекторы. Лучи света озаряют темные своды и опорные балки; много лет назад эти тоннели были частью кристаллических приисков. В воздухе пахнет пылью и машинным маслом. Огибаем угол, и в глаза, едва не сжигая сетчатку, ударяет ослепительный свет.

– Какого дьявола? – рычит в передатчик Громила.

– Шахтеры зарылись слишком глубоко, – объясняет Родерик.

– Мы у сердца острова, – добавляет Элдон. – Рабочие обнажили его.

Мы все жмуримся, но даже сквозь закрытые веки видно сияние. Элдон каким-то образом ведет судно дальше вслепую, и вот мы оставляем сердце острова позади.

– О чем они только думали? – Громила, сдвинув очки на лоб, растирает глаза. – Заиграешься с этой штуковиной – и весь остров падет.

Зрение толком не восстановилось, а Элдон совершает еще несколько поворотов. Тоннель расширяется – и мы в центре шахты. Я благоговейно ахаю. Некогда эти великие своды сверкали тысячью огней, под ними эхом разносились голоса сотен рабочих, что ходили по деревянным платформам, кроша руду кирками. Однако сейчас здесь темно и тихо, как на заброшенном корабле.

От этого